Пионеры Русской Америки - стр. 18
Жили коняги в землянках, стены внутри обивали досками, окна затягивали кишками и пузырями животных, а вход делали ниже пола – «с исподи», как писал Шелихов. Печей в этих домах он не увидел – «довольно они теплы и без того». Но зато огнедышащие каменки стояли в банях, в которых «париться они отменные охотники» – с березовыми вениками и травами.
Шелихов признавался: ни свадеб, ни наречения новорожденных, ни похорон «сам не видел, и потому ничего об них и сказать не могу». Впрочем, кое-какие обряды он описал. Некоторых умерших закапывали в байдарке, вместе с ними погребали живых рабов, по большей части пленников. Жители полуострова Кенай, напротив, своих покойников сжигали, завернув в звериные шкуры. Родственники почивших в знак скорби остригали свои волосы, лица мазали черной краской, но законом это не было: «Если умерший кому неприятен или вовсе не имел с ним дружества, хотя бы и родственник был, те по таковым траура на себя не налагают». Многоженство у них не было в обычае, зато процветало многомужество: «Хорошие и проворные женщины держат по два и по три мужа, и в том никакой ревности между мужьями нет, но еще живут дружески».
Судя по некоторым замечаниям Шелихова, он через толмачей хотел узнать, во что туземцы веруют, но выяснил немного: «Говорят, что в мире есть два существа или два духа, один добрый и другой худой… доброе выучило делать байдары, а худое оныя изломать». Он и сам пытался проповедовать: «Сделал я опыт рассказать им сколько можно простее о христианском законе, а как увидел величайшее их в том любопытство, то и захотел я воспользоваться сим случаем… словом, до выезду еще моего сделал я христианами из них сорок человек, кои крещены были с такими обрядами, кои позволяются без священника».
Эпидемии среди туземцев не распространялись – по утверждению Шелихова, они все поголовно здоровы и «живут до ста лет». Единственная ведомая им болезнь – «любострастная», которую к ним завезли мореплаватели. Англичане пытались бороться с этой напастью и даже запрещали больным членам экипажа сходить на берег, но запреты не действовали. Конечно, венерические болезни завозили не только английские корабли; однако англичане обратили внимание, что русские не вступают в связь с местными женщинами, объясняя это тем, что туземки – «нехристи». Правда, наблюдения англичан плохо согласуются с реальностью – достаточно вспомнить разношерстную публику промысловых партий и большое число белокурых и голубоглазых детей на островах и Аляске.
Шелихов в своих наставлениях не оставил без внимания этот важный вопрос. Мораль он никому не читал, но советовал, чтобы предотвратить распространение «любострастных» болезней, «неженатым, кто хочет, женитца… а женатым Бог, а не мы будем судьи, природная слабость нихто не может отвратить чрез долгое время живши».
Обычаи гостеприимства конягов Шелихов описал подробно: «Приезжающих гостей встречают, вымаравшись красной краской, и в лучшем их наряде, колотя в бубны и производя пляску, имея в руках военные свои орудия». Гости тоже являлись в соответствующем виде – «как на сражение». Как только байдары приближались к берегу, хозяева бросались в воду, выносили их вместе с байдарами на сушу, затем всех прибывших по отдельности на спине несли к месту трапезы, рассаживали; все молчали, пока не наедятся и не напьются. В деревянных или костяных мисках подавали угощение: толкуши – толченые ягоды с тюленьим, китовым или сивучьим жиром; перемешанные с кореньями бруснику, клюкву, чернику, княженику. Приносили сушеную рыбу – юколу, мясо зверей или птиц. Всё это туземцы ели без соли и хлеба, которых не знали. Первым пробовал кушанье и питье хозяин, затем передавал миску гостю, из чего Шелихов сделал вывод: «Посему надобно думать, что они иногда мешают и отравы». Далее миска пускалась по кругу; недоеденное увозили с собой.