Пилигрим. Реформатор - стр. 15
Шерсть в основном хранится на складах. Ее попросту не успевают перерабатывать. И вот привезли еще. Благо помещений пока хватает. Но долго это продолжаться не может. И прекращать закупки у кочевников нельзя. Уж это-то точно не будет способствовать упрочению связей.
Кроме того, половцы взялись разводить мулов. Не сказать, что они им нравились. Тупиковая ветвь. Ни лошадь, ни осел. Но животные у них получались крепкие и сильные. Племенное поголовье закупали или захватывали в набегах. И ясное дело, не на Руси.
Не пользовались ослы у русичей любовью, что тут еще сказать. Да и мулов они не воспринимали всерьез. Пограничное в этом плане было исключением. Правда, постепенно ситуация менялась. Этот гибрид вобрал в себя лучшее от двоих своих родителей, был неприхотлив в уходе, значительно меньше восприимчив к болячкам и являлся настоящим долгожителем.
Вывести бы породу русского тяжеловоза. Их получили вроде как путем скрещивания крупных европейских тяжеловозов с потомками арабских лошадей. Исходник есть. Но имеется и проблема, – дело это не одного десятилетия. Так что с кочевниками по этому поводу не договориться. Они в принципе не загадывают на такую дальнюю перспективу. А было бы неплохо. Уж кто-кто, а они-то толк в уходе за животными знают.
– Шерсть это хорошо. Но как вы успели переработать всю весеннюю стрижку? – удивился Михаил.
При этих словах тесть отвел взгляд, словно осматривая интерьер дома. И Романов понял, что обычно несильно поспешавшие с этим делом кочевники напряглись, чтобы успеть сбыть товар до того, как потенциальный покупатель будет разбит Ирмакканом. Ну а тесть заодно хотел вывезти дочь и внуков.
– Если ты так не веришь в то, что я могу выстоять, так отчего же не поможешь? – подначил его Михаил.
– Как я могу тебе помочь? Повести своих воинов войной на свой народ? Это вы можете воевать друг с другом. У вас брат может поднять руку на брата. У нас все иначе.
– У вас тоже далеко не все гладко. Уж кому это знать, как не мне. Но сделай одолжение, Тераккан, не оскорбляй меня своим сомнением в моей разумности.
– То есть то, что случилось, ты называешь разумным? – вскинулся тесть.
– Конечно. Разве вам мало степей, которые вы отвоевали у печенегов? Ваши стада год от года все тучнее. Ваши юрты и шатры наполнены достатком и детским смехом. У вас никто не оспаривает эти земли. Но некоторые из вас отчего-то решили, что русичи должны половцам, и с каждым годом этот долг только растет. Пока Боняккан ходил в набеги на другие земли, это была не моя проблема. Но он решил ударить по порогам. А вот это уже больно и затрагивает мои интересы. Пограничное живет и развивается торговлей. И я никому не спущу посягательство на безопасность путешествия по Славутичу.
– А силенок-то хватит?
– Ты уже не в первый раз сомневаешься в моих силах. Но прежние попытки моих недругов разбились в прах. Ничего не получится и сейчас. Мало того, курени, которые отправят против меня воинов, ждет тяжелая зима. Очень тяжелая.
– Если ты выжжешь степь, то озлобишь все орды. Никто еще не забыл того, что сделали твои воины два лета назад.
– Выгорят пастбища только тех, кто решит прийти к нам с мечом. Можешь передать это любопытным. И еще скажи им, что стены города им не взять ни теплым летом, ни студеной зимой.