Пиковая дама – червоный валет. Том второй - стр. 11

«Скоро из церкви вернется Гусарь, там и решим», – заключил он и, свесив босые ноги с кровати, глянул в окно, за которым своим чередом текла жизнь. Вдоль дальних домов, в сторону Волги направлялся бело-зеленый отряд солдат, у ворот училища с коромыслами на плечах о чем-то увлеченно болтали бабы в платках, а рядом с ними в свежей куче навоза хозяйничали пестрые куры дворника. И все это плыло в какой-то ласковой дымке, словно розовые персты богини, сотканные из света и теплоты, охватывали землю, дотрагиваясь до листьев и трав.

– Ну, брат, держись! – Влетевший ветром в дверь Гусарь закрыл ее на щеколду и, плюхнувшись на свою кровать, не снимая башмаков, закинул руки за голову. – Значит, Кречет, говоришь, двоим для счастья довольно одной любви?

Алешка приподнялся на локте и с любопытством поглядел на друга. В ярких глазах того так и прыгал бес непонятного торжества.

– Что с тобой? – Алексей, потянувшись всем телом, принялся заправлять постель.

– Не торопись, брат! Быстро поедешь – тихо понесут, – впиваясь крепкими белыми зубами в зеленый бок яблока, гоготнул Гусарь.

– Думаешь? – не поворачивая головы, усмехнулся Алеша.

– Это ты думаешь, а я ем!

– Да что сегодня с тобой? Никак не уймешься? – Алексей пристально посмотрел на приятеля. – Из церкви пришел, будто подменили тебя.

– Может, и подменили… – Сашка лукаво подмигнул Кречетову и метко зашвырнул огрызок в корзинку для бумаг, продолжая при этом хранить какую-то тайну.

– Ну, хватит морочить мне голову! Разве увидел что? – досадуя на градус своего любопытства, вновь клюнул вопросом Гусаря Алексей.

– Пляши «Камаринскую»! Тогда, быть может, шепну… Есть тут одна жареная новостёнка!

– Знаю я твои «новости» со сковородки… – все крепче наливаясь интересом, умышленно вяло протянул Алексей, а сам ощутил, как у него предательски колюче покраснели уши и шея.

Гусарь, свесившись с кровати, заглянул в прикроватную тумбочку, пошарил там на авось рукою.

– Ты голоден?

– Скоро сдохну. Есть хоть пятачок до Лопаткина слётать?

– Изволь, держи, но прежде откройся. Будет загадками потчевать.

– Ладно, чего там, – пряча в карман гривенник, ловко соскочил с кровати Сашка. – Да только помнить тебе след: все забавы эти… при румянах да ароматах – редкие стервы, Лёсик! О, Матерь Божья, яки ж у тебя круги под очами! Ох, не бережешь ты себя, не жалеешь.

– Слушай ты, полудурок! О своем драгоценном… похлопочи! Еще раз сморозишь в мой адрес… так и знай – прибью!

– Ох, ох, ох, глядите, все забоялись! Ты тут дрых, а я за тебя дело делал. Где ж твое «доброе утро»?

– Иди ты к черту!

Кречетов, плюнув на утреннюю трескотню товарища, перебросил через плечо цветастый рушник, взял мыло, зубную щетку, толику порошка из банки, когда Сашка нетерпеливо дернул его за рукав.

– Чего тебе еще, ботало? – раздраженно огрызнулся Алексей.

– Смотри, проспишь свое счастье, Иванушка. Знаешь ли, кого я нынче видел, как вышел из храма?

При этих словах в груди Алешки будто что-то надорвалось, словно в этом вопросе он узрел то, чего столь не хватало в картине его обыденной жизни, без чего кругом было пусто и голо.

– Ужели?… – Губы его дрогнули.

– Вот тебе и «ужели»! – победно передразнил его Сашка и заложил руки в карманы форменных брюк. – Муфточку свою беличью… небось, помнишь?

– Ты видел