Пиковая дама – червоный валет. Том третий - стр. 9

– Пейте, пейте чай, а то остынет. Пожалуйста, варенье, берите пудинг… Вы любите сладкое, Алеша?

Он благодарно кивнул головой и со смиренной учтивостью подхватил серебряной лопаткой предложенное угощение.

Чай был душистым, пудинг, пропитанный сиропом, таял во рту. Но Кречетов, похоже, ничего этого не замечал. Раздумье его карих глаз тонуло в коньячном цвете чая, тщетно силясь пересчитать четыре чаинки, которые черными жучками вяло ползали по белому дну фарфора.

– Но так нечестно, mon ami. Что это за «Les soupirs de Nicolas»^>5? Мы так и будем общаться через соломинку наших мыслей? – Барбара иронично дрогнула уголком верхней губки и зачерпнула десертной ложечкой вишневого варенья без косточек.

Алешка не нашелся с ответом, брякнул второпях:

– Я полагаю…

– Вы полагаете, или?…

Она насмешливо и разочарованно посмотрела ему в глаза, словно говорила: «Я нахожусь в вашем обществе третью минуту, а уж страшно устала и со скуки хочу спать».

– Алеша… милый Алешенька, – прерывая его задумчивость, вдруг с тихой сердечностью обратилась она. – Что-то не так? Я хотела, чтобы ты сегодня был весел. – Барбара, как и в прошлый раз, незаметно перешла на доверительное «ты». – Я так старалась. Так готовилась и ждала…

Она говорила все тише, затем смолкла и с настороженным любопытством заглянула ему в лицо.

– Видишь ли. – Алексей открыто посмотрел в ее глаза. – В этой странной жизни человек только предполагает… Я, право, не знаю… можно ли мне сказать…

– Тебе можно. – Она коснулась пальцами его руки.

– Мне хотелось бы верить… очень хотелось… что мы встретились не зря, – произнес он с нежной грустью. – Хотелось бы надеяться, что не расстанемся… Что ты предназначена мне судьбой… Что когда-нибудь это так и случится. Прости, что говорю комом, – слова давались ему с трудом, – но, ей-Богу, Варенька, тяжело вот так раздеться душой, когда не знаешь, что будет завтра, когда не можешь хоть одним глазом заглянуть в будущее.

Алексей нахмурился, между бровей залегла морщинка. Он вздохнул, опуская взявшиеся печалью глаза долу:

– Ведь я не знаю, куда ляжет твой путь, но почему-то вещает мне сердце – ты отсюда уедешь… и далеко.

– Алеша…

– Я это точно знаю. И мне хочется, Варенька, чтобы там тебе было счастливо и надежно. А еще хотелось бы верить, что ты не забудешь меня, пусть пройдет много лет, хоть вся жизнь.

– Алеша?! – Она изумленно повела бровью.

Ему вдруг с отчаянной силой захотелось крикнуть: «Я люблю тебя! Я люблю!! С того самого дня, как мы встретились в Липках, как ты обронила муфточку… Ты прекрасна! Ты – лучше всех! И я хочу, чтобы ты это знала! Как знала и то, что я не жду от тебя ответного чувства. Я понимаю… Ты не обязана любить меня… Похоже, я тебе даже не нравлюсь. Но что ж с того? Мне довольно и твоего присутствия. Лишь бы иногда слышать тебя и лицезреть…»

Однако на поверку он лишь накрыл ее руку своей.

Барбара напряглась, но тут же вновь стала хозяйкой положения и, слегка пожав плечами, насмешливо улыбнулась.

Кречетов внутренне собрался от этой улыбки и скорее интуитивно понял: между ними произошло нечто неожиданное и несвоевременное, но при этом большое и важное. Он осознал это сразу, еще не услышав ее ответа, при первых же звуках столь незнакомого и одновременно знакомого голоса, понял тем наивным чутьем юности, которое еще не затерла жизнь, которое составляло для него особое, чуткое к фальши и правде чувство.