Пианистка - стр. 30
– Утром.
– Где же ты был все это время?
– В номере сидел. – Паренек тяжело вздохнул и еще теснее прижался к Карине.
– И что же, никто за тобой не пришел – я имею в виду горничную или дежурную по этажу?
– Никто, – горестно подтвердил малыш.
– Вот паразиты, – не выдержала Карина.
Нечего сказать, хороша администрация: отправила бабу в больницу и не заметила, что в номере остался ребенок.
– Разве у вас с мамой тут не было знакомых? – поинтересовалась она у мальчишки. – Ну хотя бы соседей по столу?
– Были, – охотно отозвался тот, – дядя Сережа и тетя Света.
– И где они? Почему бросили тебя в беде?
– Они уплыли на теплоходе, сразу после завтрака. Обещали завтра вернуться.
– Ясно. – Карина кивнула. – Тебя как звать?
– Женя.
– Зачем же ты, Женя, просидел весь день в номере? Надо было сразу выйти.
– Боялся, – прошептал мальчик. – Я дверь не умею закрывать, а мама говорила, тут воруют.
– Ну ты даешь! – изумилась Карина. – А как сейчас твоя дверь?
– Открыта, – совсем тихо произнес Женя.
Глаза его снова стали наполняться слезами.
– Ну, ну, – поспешно проговорила она. – Не плачь. Вы откуда приехали?
– Из Волгограда.
– Кто у вас там остался?
– Папа. И бабушка.
– Вот что, – Карина решительно взяла его за руку, – мы сейчас пойдем к администратору и позвоним в Волгоград. Сообщим твоим родным, что мама попала в больницу. А потом решим, что с тобой делать. Согласен?
– Согласен.
Они вошли в корпус, пересекли широкий полукруглый холл, и вдруг Женя остановился, потянул ладошку из Карининой руки.
– Ты что? – Она увидела, как хорошенькое заплаканное личико вмиг побледнело и сморщилось, точно от сильной боли.
– Живот… – пролепетал Женя. – Болит… вон там… – он показал пальцем чуть ниже ребер, – и тошнит.
Испуганная Карина сгребла его в охапку, подтащила к диванчику:
– Посиди. Я сбегаю за врачом.
– Я… хочу кушать, – смущенно прошептал Женя. – Я ведь все пропустил, и обед, и ужин. А мне нельзя долго не есть, у меня этот… как его… га… го…
– Гастрит, – догадалась Карина. – Ладно, это мы сейчас исправим. Давай-ка отложим звонок папе, зайдем ко мне, и я тебя накормлю.
Женя в ответ счастливо улыбнулся.
Они поднялись на второй этаж в ее номер, Карина усадила мальчика за стол, вышла в коридорчик, открыла холодильник, вытащила все, что там нашлось – бутылку молока, сыр, масло, джем, хлеб в полиэтиленовом пакете.
Женя жадно ел бутерброд, пил из стакана, изредка поглядывая на Карину со смущением и благодарностью. Неожиданно она поймала себя на мысли: хорошо бы этот белокурый малыш посидел здесь, в ее номере, подольше.
Наконец он положил остаток булки и виновато покачал головой:
– Больше не могу. Спасибо.
– Не за что. – Карина потрепала его по мягким, шелковым волосам. – Живот больше не болит?
– Нет.
– Тогда поднимайся, пойдем.
Они снова спустились в холл, подошли к кабинету администратора.
– Подожди здесь. – Карина указала Жене на кресло у двери.
Ей не хотелось, чтобы он присутствовал при ее разговоре с администраторшей: незачем парню снова вспоминать о том, что произошло утром.
Женя послушно уселся в кресло и тут же заболтал ногами. Настроение у него совсем выправилось, личико порозовело.
Карина улыбнулась ему и зашла в кабинет.
Администратор, молодая грудастая блондинка с множеством крупных колец на пухлых пальцах, едва услышав ее рассказ про «Скорую», больницу и забытого ребенка, в изумлении округлила глаза: