Пианистка - стр. 24

– Да, – задумчиво протянул Олег, – кто знает, может, он и прав.

Он помолчал немного, стряхнул пепел и сказал таинственно:

– Хочешь совет?

– Какой? – опешила Карина.

– Обыкновенный. Житейский. Будь проще – это облегчает жизнь.

Карина захлебнулась от возмущения. Не хватало, чтобы этот нахальный удачливый плейбой стал ее поучать!

– Знаешь, – произнесла она ледяным тоном, – я в твоих советах не нуждаюсь.

– И напрасно, – весело проговорил Олег. – Я иногда даю очень дельные.

Карине почудилось, что ему доставляет удовольствие ее злость. Мрачное выражение сошло с его лица, он улыбался, разглядывая ее в упор и словно забавлясь этим нелепым разговором.

Она с деланым равнодушием пожала плечами:

– Если это шутка, то глупая до неприличия.

– К черту приличия, – небрежно произнес Олег.

– Вот это уж совсем не по-джентльменски, – язвительно сказала Карина, изо всех сил стараясь не стушеваться под его откровенно-насмешливым взглядом.

– А я и не претендую на звание джентльмена, – спокойно проговорил он.

Она не нашлась, что ответить, и промолчала, с преувеличенным вниманием разглядывая узор на крахмальной скатерти.

Совершенно очевидно: Олег поставил целью довести ее до белого каления и явно в этом преуспел. Но зачем ему все это? Развлекается скуки ради? Срывает на Карине свою усталость после концерта?

Она лихорадочно искала, что бы такого сказать обидного и едкого, но в голову ничего путного не приходило.

– О чем задумалась? – Его голос прозвучал чуть мягче, он наклонился к Карине совсем близко.

– Да так, о своем. – Она решительно подняла на него глаза. – И еще о том, сколько нахальства бывает в некоторых людях.

– Насчет нахальства – это ты, конечно, меня имеешь в виду?

– Кого ж еще? – Карина усмехнулась и не торопясь налила в бокал минералки.

– Ну и зря, – неожиданно серьезно произнес Олег. – Я вовсе не нахал. Сказать, кто я?

– Ну… да. – Она неуверенно кивнула.

– Я – странник, пришедший в этот мир познать истину, – проговорил Олег нараспев и, увидев, как вытянулось ее лицо, тихо засмеялся. – Шучу, шучу. Не бойся, я не шизофреник. Просто процитировал одного очень любимого мной философа и поэта… А вот и Лелька идет. – Он указал на приближающихся к ним Лелю и Вадима. – Тебе не кажется, что они отлично спелись, то есть станцевались?

Олег больше не казался Карине ни высокомерным, ни наглым. Улыбка на его лице была страдальческой, вымученной, и сам он выглядел растерянным, точно лишился своей защитной оболочки.

Карина неожиданно для себя спросила:

– Зачем ты ссоришься с ней? Вы же… – Она не договорила, потому что увидела, как его лицо скривилось точно от боли.

– Зачем? – переспросил Олег. – Вправду, зачем? Если б знать, Карин, если б знать…

– Ну что, трезвенники, – Вадим плюхнулся на свое место, – все философствуете? Зря. Пошли бы лучше, подвигались, как мы! Правда, Лелечка?

Леля пьяно улыбнулась и придвинула свой стул поближе к мужу. На лице у того снова появилось прежнее, отчужденное от мира и замкнутое выражение, и Карине не верилось, что минуту назад она видела его другим. А может, ей это показалось?

В понедельник у Карины произошло столкновение с Бурцевой. Та пригласила ее в кабинет и принялась отчитывать за неявку на педсовет.

– У меня была уважительная причина, – твердо сказала она.

– Какая? – Завуч смерила ее пронзительным взглядом. – Вы что, плохо себя чувствовали?