Петров, к доске! - стр. 3
– Ой, ну хоро́ш. Давай, говори прямо. – Я решил избавить друга от мучительных попыток приукрасил правду.
– Черт с тобой! – Степан раздражённо щелчком пальца отправил бычок в ближайшие кусты. Правда, сначала, затушил. Все как положено. – Меня переводят. Ухожу на место начальника штаба бригады.
– Вот как… – Я отвернулся, уставившись в одну точку. Что-то прыгало по дереву. Туда-сюда… Белка, наверное. Вот ее и разглядывал. – Тебя можно называть полковником уже?
– Почти. Лёха, ты подумай, прошу тебя как друг. Все равно новая метла по-новому метет. Ты сам все понимаешь. А оттуда я тебя вряд ли прикрою. Ну, ты понимаешь.
– Стёп, если ты еще раз скажешь, что я все понимаю, боюсь не выдержу, в ухо тебе заряжу.
– Ясно… – Мой товарищ тяжело вздохнул. – Думай, Алексей. Вернёмся в часть, надо будет решать.
Степан поднялся на ноги, отряхнул свою без пяти минут полковничью задницу и, спустя буквально мгновение, его уже не было рядом. Ушёл.
Я спокойно докурил. Потом так же спокойно разыскал сержанта Иванько и дал ему команду строить батарею на утреннюю зарядку. А чего мне нервничать? Вообще нет причин. Ну, подумаешь, пришел все же тот момент, когда в утиль списывают. Так это ожидаемо было. Однако, просто, без боя, сдаваться не собираюсь. Хотят, чтоб добровольно? Хренушки! Пусть увольняют.
– Ты, Степа, сам иди на пенсию. У тебя – печень, почки, селезёнка. А я еще ого-го…Вон, какая романтика. Не на плацу маршируем, а на природе. Лес, холмы, озеро…Где еще такое будет… – Бубнил я себе под нос.
Топал на зарядку вместе с солдатами, которых уже взбодрил Иванько, и по привычке разговаривал вслух. Больше не с кем поговорить. Вот в чем беда армии. Тут с собеседниками как-то не задалось. Да я и сам далеко не любитель обсудить личное.
Злился, конечно. Это факт. Хотя на самом деле, прекрасно понимал, Степа прав. Меня турнут сразу же. Пятьдесят один год. Ну куда там. Сказать бы, по карьерной лестнице двигался, так ведь нет. Сижу много лет на одном месте. «Коллеги» косо смотрят. Мол, идиот какой-то. Старший прапорщик на шестом десятке. А мне все равно.
– Иванько, ты глянь, какая здесь красотища… – Я вдохнул воздух полной грудью.
Сержант кивнул, соглашаясь, но, судя по выражению лица, душевного порыва не оценил. Эх, молодежь…Что с них взять?
Может, это вообще мой последний полевой выход. Может… Скорее всего. Так будет точнее.
Шестьдесят суток всего лишь. Мало. Надо запомнить каждый день. Чтоб потом вспоминать, когда буду сидеть в квартире, подыхая от тоски и одиночества. Семьи нет, жены нет. Она ушла от меня лет десять назад. У нее случилась внезапная любовь. Лебединая песня, твою мать… Одно время сильно хотелось лебедю этому залетному крылышки обломать. Потом решил, на хрена? Он же ее не заставлял. Она сама искала любви, большой и чистой.
– Товарищ старший прапорщик! – Иванько как-то незаметно оказался рядом. Или я, наверное, слишком сильно задумался, что даже не услышал его шагов. – Там эти…
Сержант хохотнул, а потом добавил тихо, оглянувшись по сторонам.
– Белорусы. Парни рассказали. Вот наши братья-славяне говорят, что нам надо оттачивать профессионализм по стрельбам с боевых машин системы «Град». Нам! Прикиньте?
– Не кипишуй, Иванько. Покажем братьям белорусам, кто на что учился. – Я хлопнул его по плечу. Мол, батяня с тобой, сержант.