Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии - стр. 65
Кадет Брянчанинов считался первым учеником от поступления в училище до его блистательного окончания. Он был одарен самыми разными талантами: прекрасно рисовал, был очень музыкален. По рассказам однокашников он был удивительным мальчиком. Добрый, спокойный и ласковый он никогда не дрался и не ссорился с товарищами, больше того, при нем все споры и скандалы кончались как-то сами собой. Однажды в Инженерный замок, где располагалось училище, приехал государь. Ему попался навстречу Брянчанинов. Государь остановился и сказал: «Какое милое лицо. Какой славный и добрый мальчик».
Родственные связи с президентом Академии художеств А. Олениным открыли перед молодым человеком двери известных литературных обществ. В доме Оленина собирались литераторы, поэты. Брянчанинов вскоре познакомился с Пушкиным, Гнедичем, Батюшковым, Крыловым… Они высоко ценили талант чтеца Дмитрия. Прочили ему литературный успех. Но, по признанию самого Брячанинова было много вопросов, на которые в светской культуре того времени он не получал ответа. Более того, он ясно понял, что европейский атеизм все более овладевает умами русских аристократов и они, может быть, сами того не желая, сталкивают Россию на путь погибели.
Удивительно, что, оставаясь в свете, в окружении самых блистательных людей своего времени, он был верен своим душевным устремлениям. По его выражению, он «искал вечной собственности для вечного человека». Как-то он заметил, что ценность науки «ограничивается потребностями человека и пределами его жизни», иными словами, по мнению Брянчанинова, – недостаточна для счастья.
Он принимается за изучение философии, но и на этот раз не находит утешения и успокоения своей душе.
Следующей ступенью его поисков стало изучение Священного Писания. Первый вывод, который сделал будущий святитель, очень важен: «предоставленное произвольному толкованию отдельного человека, Писание не может быть критерием истинной веры и прельщает лжеучениям». Иными словами, для изучения Священного Писания необходим наставник. Таким проводником в новый для Брянчанинова мир, стал старец Александро-Невской лавры Леонид (впоследствии оптинский иеросхимонах Лев). «Сердце вырвал у меня о. Леонид; теперь решено: прошусь в отставку от службы и последую старцу, ему предамся всею душею и буду искать единственно спасения души в уединении», – так он высказал свое впечатление от беседы другу М. Чихачеву (см. Приложение, стр. 579).
Брянчанинов закончил учебу в 1826 году с аттестацией лучшего воспитанника. Перед юношей открывалась блестящая карьера, но он еще до окончательного экзамена подает прошение об отставке, желая принять монашество. Его вызывают к Великому князю Михаилу Павловичу и тот передает, что Государь хочет видеть его в Гвардии с повышением на два чина против службы в армии. Однако Дмитрий мечтал о другом поприще.
Разумеется, Великий князь и слышать не хочет об отставке, и приказывает Брянчанинову в 24 часа отправляться по месту службы в Динабурскую крепость. Но офицером Дмитрий был недолго. Он простудился, тяжело заболел и был уволен от службы по состоянию здоровья.
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
В годы учения Дмитрий познакомился с монахами Валаамского подворья и Александро-Невской лавры. Он поступает послушником в Александро-Свирский монастырь – под духовное руководство о. Леонида. Спустя год Дмитрий последовал за своим руководителем, вместе с другими его учениками, в Площанскую пустынь. Свое духовное состояние в это время Брянчанинов позже отразил в миниатюрах «Древо зимою пред окнами келлии» и «Сад во время зимы». В это время некоторые поступки его учителя стали казаться ему не согласными с учением святых отцов, не все недоумения мог разрешить о. Леонид.