Петербург Достоевского. Исторический путеводитель - стр. 22
Дождливый вечер 23 апреля 1849 года Достоевский провел у приятеля по кружку, на обратном пути зашел еще к одному, и вернулся домой глубокой ночью. По его позднейшим воспоминаниям, он лег спать и тотчас же заснул. «Не более как через час я сквозь сон заметил, что в мою комнату вошли какие-то подозрительные и необыкновенные люди. Брякнула сабля, нечаянно за что-то задевшая. Что за странность? С усилием открываю глаза и слышу мягкий симпатический голос: „Вставайте!“ Смотрю: квартальный или частный пристав с красивыми бакенбардами. Но говорил не он, говорил господин, одетый в голубое (цвет жандармских мундиров. – Л. Л) с подполковничьими эполетами. „Что случилось?“ – спросил я, привставая с кровати. – „По повелению…“…Смотрю: действительно, „по повелению“.
…Пока я одевался, они потребовали все книги и бумаги; немногое нашли, но все перерыли… Нас провожала испуганная хозяйка и человек ее Иван, хотя и очень испуганный, но державшийся с какой-то тупой торжественностью… У подъезда стояла карета…»
Достоевского повезли на Фонтанку в III отделение – тогдашнюю политическую полицию. Там он встретил арестованных товарищей, с которыми за несколько часов до этого сидел за столом у Петрашевского.
Дом Шиля остался в памяти Достоевского навсегда и, видимо, не случайно в «Преступлении и наказании» он дал дому, в котором жил Раскольников (находящемуся довольно далеко отсюда), такое же название.
Пока в доме Шиля шел обыск на квартире у Достоевского, на Малой Морской, в гостинице «Наполеон», сладким сном спал молодой человек двадцати одного года – граф Лев Толстой. Неудачник, выгнанный из Казанского университета «за не успешность», он начал было держать экстерном экзамен за курс Петербургского университета, но вскоре раздумал и решил вступить юнкером в Конную гвардию (из этого, впрочем, тоже ничего не вышло). Через три года в «Современнике» будет напечатано «Детство», и имя Толстого станет известно всей читающей России. С любопытством будут следить за успехами друг друга два крупнейших русских прозаика – Толстой и Достоевский, но встретиться лично им так и не удастся.
Нарышкины – свойственники Романовых: Наталья Нарышкина – мать Петра Великого. Из этого рода и внучатый племянник Петра – Лев Александрович Нарышкин – блестящий вельможа Екатерининских времен, первый хозяин дома на Исаакиевской площади, 9. Построен дом был в 1750-е годы, и со времен последней реконструкции в 1810 году его внешний вид остался неизменным.
От Нарышкиных дом перешел к представителям другого знаменитого дворянского рода – Мятлевым. Иван Петрович Мятлев был богат и знатен: его крестная – Екатерина II; от отца, сенатора, он унаследовал 12 тысяч душ. Современник и приятель Пушкина, участник войны 1812 года, просвещенный барин, светский человек, служил он только для приличия. В 1836-м камергером и действительным статским советником Мятлев вышел в отставку. Дом его на Исаакиевской площади был наполнен картинами, статуями и разными редкостями из Италии. Тут императорское семейство (царствовал Николай I) запросто сходилось на светских вечерах с дипломатическим корпусом, литераторами и артистами. Хозяин – прелестный, милый, талантливый – служил главной приманкой: «его появление вводило радость в общество; его ум оживлял беседу, его разговор прогонял скуку».