Песня чудовищ - стр. 42
Ивлад запнулся, снова смутившись. Лита резко проговорила:
– Ваша сказка – ложь. Глупая и мерзкая. Всё было совсем не так.
Ей стоило усилий оставаться спокойной, внутри всё клокотало из-за страшной нелепицы, которую выдал царевич.
– Однажды Прародительница вырвала у себя волосок и превратила его в дрозда, – начала Лита. Она с детства слышала эту историю и выучила наизусть – даже сама рассказывала птенцам, когда старшие сёстры отдыхали. – Дрозд, полетав над человеческими землями, вернулся к ней и сказал, что ему понравились люди, но в них нет ни мудрости, ни лёгкости, что есть у птиц. Прародительница улыбнулась и позволила ему свить гнездо в любом месте, какое ему понравится. Дрозд выбрал небольшую рощу, а когда гнездо было готово, там появилось три золотых яйца. Из них вылупились три первые девоптицы – таков был подарок Прародительницы своему другу.
– Зачем ему такой подарок?
Лита скривила губы.
– Тебе ли, царевич-баловень, не знать, что подаркам достаточно быть просто красивыми и не нести никакой пользы.
– И то верно.
– Стали девоптицы жить и плодиться в роще, – недовольно продолжила Лита, искоса поглядывая на Ивлада, – и роща начала расти и тянуться кверху. Стало ясно, что дрозд выбрал не обычные деревья, а волшебные серебряные яблони, любимые деревья Прародительницы. Тогда яблони только цвели по весне чудесными душистыми цветами, но плодов не давали. Первое яблоко появилось после того, как самая старшая девоптица состарилась и умерла. Рождались новые девоптицы, умирали старые, и яблок вырастало всё больше и больше. Со временем девоптицы становились всё краше и сильнее, а если пытались улететь, то быстро слабели и погибали в чужих краях. Так девоптицы узнали, что их душа и сила – в золотых яблоках, что висят на серебряных ветвях. С тех пор так и повелось: девоптицы властвуют в Серебряном лесу, лишь изредка общаясь с людьми. А люди восхищаются нашей красотой и воспевают её.
– А ещё девоптицы очень милые и скромные барышни, – закончил Ивлад со смешком. – Спасибо за твою версию сказки. Мне понравилось.
– Это не сказка! Всё так и было. И не спорь, что ваша версия ужасна.
Лита поелозила лапами по седлу, устраиваясь удобнее. Ей всё больше казалось, что она скоро упадёт с коня.
– Ну, люди привыкли к величию. Битвы, кровопролитие, войны. А вы говорите про Прародительницу, дроздов и деревья. Мы разные.
Лита нахохлилась, как воробей на грозовом ветру. Крыло, в которое попала стрела, топорщилось в сторону.
– Ты… извини за тот выстрел, – проговорил Ивлад. – Я не знал, что так получится.
– Стрелял и не знал, что стрела попадёт в цель? Тогда ты просто глупец, царевич.
– Не знал, что ты… – Ивлад в который раз замялся.
Лита обернулась, ещё сильнее распушив перья. Разговор её утомил, но промолчать она просто не могла.
– Давай, говори честно. Не ожидал, что девоптица – живое разумное существо, которому бывает больно и горько? Думал, мы что-то вроде огромного фазана, каких ты десятками убивал на охоте. Убивал милосердно, сразу, не ранил и не заставлял мотаться по Аларии, бояться и ощущать, как силы медленно покидают тело.
Лита резко замолчала, ком встал в горле. Говорить против сильного холодного ветра было трудно, тело окаменело от неудобной позы, всё сильнее хотелось есть и спать.