Песни/Танцы. Песни Одинокого Героя, Танцы Заблудших Душ - стр. 27
– А я бы пошел… – вздыхает Артем.
– Ты? В менты? – вмешивается Петр, – Не смеши.
– А что такого? – Артем переводит взгляд на него.
– Да ничего. Просто смешно.
– Ладно вам горячиться, – я мирно улыбаюсь, – давайте лучше выпьем.
– Давай.
Мы стукаемся бутылочными горлышками и выпиваем пива. Во рту горьковатый солодовый привкус, слегка пощипывает губы.
Солнце медленно опускается по рассеченному белыми шрамами облаков небосклону, начиная плавно закатываться за верхушки деревьев на том берегу, – потихоньку наступает вечер. Хотя, конечно, вечера в мае – учитывая, что на носу вообще сезон белых ночей – светлы и не нагоняют такой тоски на сердце, как, скажем, вечера в октябре или феврале, но все-таки вечер – это вечер, это время зрелости и осмысления, время опыта и утрат, и это наводит на определенные мысли. Я смотрю на реку. Вода рябит под легким ветерком, рассеивая красные искры от закатных лучей. Время идет, река течет. А мы сидим на берегу и ничего не ждем. Наслаждаемся.
Выпиваем еще пива. Швыряем на спор камешки-гладыши – у кого дальше полетит. Выигрывает Петр.
По-прежнему сидим на известняковых плитах, разговариваем. Солнце гладит наши лица красноватыми ладошками, что тянутся сквозь нестройные ряды деревьев на противоположном берегу. Изредка налетает ветер, который треплет наши волосы и пытается забраться под одежду.
– Что-то я устал смотреть на эту воду, – говорит Артем, – может, в город вернемся?
– Поддерживаю, – говорю я. – Только по городу пройдемся, на одном месте сидеть надоело.
– Хорошо, без проблем.
Мы возвращаемся в город. Вечер полновластно растекся по улицам, заполнив их прохладной тенью, таинственными загадками и чужими секретами. На душе легко, по телу разливается приятное тепло – выпитый алкоголь сделал свое дело. Хочется женской ласки.
Ах, май! Май-сорванец, май-развратник, что захватил наши души. Хочется наполнять легкие его воздухом до предела, пить его, познавать, овладевать этим вечером как застенчивой юной девушкой. Хочется жить. Радоваться и смеяться. Несмотря на боль грядущих дней. Несмотря ни на что.
Мы покупаем еще пива и идем гулять по городу. Улицы наполнены молодежью, которая прогуливается, как и мы, слушает музыку на автобусных остановках и просто общается. Автомобилей почти не видать. Изредка проезжает патруль ППС. Теплый ветер, появившийся вместе с наступлением вечера, шелестит свежей листвой в кронах деревьев, гоняет мелкую пыль по растрескавшемуся асфальту у нас под ногами.
– Как-то все изменилось, пока я был в армии, – говорю я, – и не изменилось одновременно. Ерунда какая-то.
– Церковь вон построили.
– Вижу.
– А покрасили только фасад, на остальное краски не хватило.
– Батюшка приватизировал.
– Правда? – спрашиваю я.
– А то! Ушлый поп. Он на строительстве этой церкви неплохо наварился. Дом себе отгрохал – как у олигарха…
– Попы – вообще предприимчивый народ. Пользуются верой наивных сограждан в своих корыстных целях.
– А бог есть? – спрашивает меня Петр.
– Откуда мне знать? Если и есть, то он ни при делах. Такой же нищий и горемычный, как и мы. С его всепрощением и любовью к ближнему в наш волчий век не прожить.
– Это печально.
– А ты в бога веришь? – спрашиваю я Петра.
– Не особо.
– Вот и он в тебя не верит, – смеюсь я. – И вообще ни в кого не верит. Бог устал от всех нас.