Песнь виноградной лозы. Запах трав - стр. 23

Когда началось смеркаться, Яська не заметил, куда исчез Павка, да и остальные ребята явно тайком улизнули к своей тайне. Яське уже не до чего не было дела. Он смертельно вымотался за весь день, у него просто не осталось сил…

Добравшись до своей квартиры, Ясон рухнул на кровать и, полностью выжитый, провалился в сон. Слишком много было впечатлений за весь день.

Эги. 344. Г. до н.э.

От Данаи.

Даная поставила тесто. К вечеру она собиралась зайти к двоюродному брату, занести выпечку ему и его детям, так что печь она сегодня будет много и на свой дом, и брату. Его новая женщина, ну та, с которой он сейчас живёт, доверие Данае не внушала. Ладная, резвая, молодая, бойкая, но вот в хозяйстве – руки у неё не из того места растут. Да и Пармений, несмотря на то, что уже сына прижил, что-то жениться на ней не собирается, даже договор о наложничестве не оформил. Что за мода у мужиков нынче пошла, кроме армии ничего ни видеть, ни слышать не хотят. А вот они с мужем – счастливы, скоро уже внучек замуж выдавать будут.

Опара уже подошла, женщина подсыпала муки. Прибежал её младший, притащил воды, перелил в бронзовое ведро с рельефом по кромке. Надо ещё пару закупить и расставить по дому, чтобы пользоваться удобно было. Мальчишка попытался отщипнуть сырого теста и запихнуть в рот, за что получил тумака от матери.

– Фифа, голодный, что ли?! Скоро есть будем… Вон хлеб и сыр, – И как к сыну прицепилась это дурацкое прозвище, впрочем, хорошо его характеризующее? Даже дома вместо Аякса этой смешной кличкой зовут. Она придирчиво осмотрела одежду сына, как всегда – весь в земле и её разновидностях. И при этом его манеры, Фифа он и есть Фифа…

Мальчишка, несмотря на материнские просьбы, носит всё время не маркое, чтобы грязь не видна была, и вечно то в селитре, то в сере. Вот ещё новое нефтяное пятно, его точно не отстирать. Даная вздохнула: «Иди отсюда, иди, не разводи мне тут грязь».

Если Фифа проголодался, значит и остальные голодные. Что же, пора завтракать, выпечка будет только к вечеру, что-то тесто плохо подходит. Она распорядилась домашним девкам заняться кухней и начать накрывать на стол.

Старшего сына с женой, не было, к родителям они заглядывают только на обед. Живут уже отдельно, снимая квартиру в доходном доме, пока своего нет, сын не так давно закончил обучение и вернулся уже с женой и ребёнком, которых, естественно, приняли. При окончании он получил титул Аминандр – Добрый человек. Её это тогда позабавило, ведь у мужа, как додонского жреца, титул был Андромен – ЧЕЛОВЕК, причём именно так, человек с большой буквы. А дома сына теперь просто Аминтой зовут, забыв его прежнее, данное при рождении имя. Так же, как и зятя Аминтора, кличут просто Тором – ковалем, хотя он сейчас редко появляется в их доме.

Полученное звание александроса постоянно заставляет находиться при армии, а когда он заглядывает в Эги, то сидит со своим братом Филиппом, постоянно обсуждая ту же армию. Тогда даже внуков не увидишь за столом. Даная вздохнула. После смерти дочери Аминтор замкнулся в себе, домашние дела пустил на самотёк, теперь дом больше похоже на казарму, ничего лишнего, всё крайне аскетично, самому ему ничего не надо, и детей так же держит. Или скинет их в дом тестя, а сам проводит время в походе. Даже сейчас, когда прошло время, рана затянулась, и на душе успокоилось, он отказывается завести новую жену. Хотя жених завидный, александрос, брат басилевса… Так ещё и красив, и совсем ещё не стар, сорок пять, разве возраст для мужчины? Ан нет, жениться не хочет, уж сколько Даная его уговаривала, сколько объясняла, что мужчине необходима женщина, что и в хозяйстве поможет, и с детьми, и ласка… – так упёрся упрямец. На детей своих надышаться не может, девчонки уже взрослые, а он их малютками видит, покачать, побаюкать, над сыном вообще трясется… Зато, когда его нет, внуки живут у деда с бабкой. Илька с Фифой вообще, как родные братья выросли. Она их даже в колыбели вместе качала и сопли вытирала…