Песнь теней - стр. 3

Жила-была девочка, которая играла свою музыку для маленького мальчика в лесу. Она была дочерью хозяина гостиницы, а он был Владыкой Зла, но ни один из них не был целиком таким, каким казался, поскольку просто все бывает лишь в сказке.

В течение года я была невестой Короля гоблинов.

Это не сказка, mein Bruderchen, а истинная правда. Два года назад Эрлькёниг похитил нашу сестру, и я отправилась в Подземный мир на ее поиски.

Но вместо этого нашла себя.

Кете знает. Кете лучше кого бы то ни было знает, каково это – быть захороненной в царстве гоблинов. Но наша сестра не понимает того, что поймешь ты: что я не была заперта в тюрьме Эрлькёнига, а стала Королевой гоблинов по своей воле. Она не знает, что похитившее ее чудовище – это чудовище, которое принадлежит мне. Она думала, что я вырвалась из тисков Короля гоблинов. Она не знает, что он меня отпустил.

Он меня отпустил.

Все эти годы, что мы сидели возле ног Констанцы и слушали ее рассказы, она никогда не говорила нам, что произошло после того, как гоблины тебя забрали. Она ни разу не говорила о том, что Подземный мир и верхний мир настолько же близки, настолько и далеки – словно две стороны зеркала. Жизнь за жизнь. И должна умереть девушка, чтобы земля снова ожила. От зимы к весне. Она никогда нам этого не рассказывала.

Но что наша бабушка должна была нам поведать, так это то, что вовсе не жизнь заставляет мир вращаться; а любовь. Я держусь за эту любовь, поскольку это – обещание, позволившее мне выйти обратно из Подземного мира. От него. Короля гоблинов.

Я не знаю, чем заканчивается эта история.

О, Зефф. Это трудно, это гораздо труднее, чем я думала, – встречать каждый новый день такой, какая я есть, одинокой и цельной. Я очень давно не ходила в Рощу гоблинов, потому что не могу посмотреть в глаза своему одиночеству и раскаянию, потому что отказываюсь обрекать себя на полужизнь, наполненную тоской и сожалениями. Любое упоминание, любое воспоминание о тех часах, проведенных в Подземном мире с ним, с моим Королем гоблинов, является для меня агонией. Как я могу продолжать жить, если меня преследуют призраки? Я чувствую его, Зефф. Я чувствую Короля гоблинов, когда играю, когда сочиняю сонату Брачной ночи. Прикосновение его рук к моим волосам. Его губы на моей щеке. Звук его голоса, который шепчет мое имя.

Помешательство у нас в крови.

Когда я в первый раз отправила тебе страницы из сонаты Брачной ночи, я подумала, что ты прочтешь сквозную тему в музыке и подкинешь мне пару идей. Но я должна в одиночку исправлять свои ошибки. Я ушла, поэтому решение за мной – писать окончание или нет. В одиночку.

Я ушла. Я хочу сбежать. Я хочу проживать жизнь во всей ее полноте – наполненную земляникой, шоколадным тортом и музыкой. И признанием. Принятием. Здесь я этого не нахожу.

Поэтому я смотрю на тебя, Зефф. Только ты меня поймешь. Я молюсь о том, чтобы ты понял. Не покидай меня, не заставляй столкнуться с этой темнотой в одиночестве.

Пожалуйста, напиши. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Твоя в музыке и в безумии,

автор «Эрлькёнига»

Марии Элизабет Ингеборг Фоглер

Маэстро Антониус умер. Я в Вене. Приезжай скорее.

Только подле тебя я могу жить, или не жить вовсе.

Людвиг ван Бетховен. Письма Бессмертной Возлюбленной[5]