Песнь призрачного леса - стр. 37

Джесс едва заметно качает головой. Жду, не скажет ли он еще что-нибудь, но, естественно, напрасно.

– А тебе приходило в голову, что неплохо бы явиться домой и поддержать нас всех, вместо того чтобы шляться невесть где и дурманить себе башку веществами?

Наконец братец разлепляет веки и складывает руки на груди.

– По-моему, с тобой лично и так все в порядке, без поддержки.

– А с мамой ты виделся?

– Не-а.

– У полиции к тебе есть вопросы. И серьезные. Пропадать не следовало. Совсем.

Джесс уже в полудреме и сквозь нее лишь неопределенно хмыкает.

За окном вспыхивает свет фар, и внутри меня все сразу обрывается.

– Вставай быстро и дуй к себе в комнату. Маме вовсе не обязательно лицезреть тебя в таком виде.

Джесс не реагирует и не двигается, так что мне остается только пнуть как следует ногой по полозу качалки. Кресло взмывает вверх так лихо, что парень едва не вылетает из него.

– Бл-л-л-и-ин! – взвывает он, вцепившись крепко в подлокотники.

– Выметайся из гостиной. Срочно! – Я хватаю его за руку и тяну изо всех сил на себя.

Джесс, чертыхаясь и ворча, поднимается на ноги и нетвердой походкой плетется к своему отсеку.

– Ладно. – Дверь за ним захлопывается. Слышно, как его тяжелое тело валится на матрас.

Входит мама: ссутулилась, плечи опущены, глаза красные, на правой щеке – размашистые разводы туши. Кладет на кухонную стойку кошелек и пододвигает себе стул.

– Привет, мам.

– Привет, зайка. – Она упирается подбородком в ладонь, перенеся весь вес на локоть левой руки.

Удивительно, как под грузом общей скорби не ломается обеденный стол.

– Хочешь поесть, попить чего-нибудь? – спрашиваю.

Мама мотает головой. Однако я все же подхожу к раковине и наполняю холодной водой один стакан, ставлю перед ней, и она лениво отпивает несколько глотков.

– Спасибо.

– Я приготовила нам с Хани обед и тебе тарелку отложила. В холодильнике.

Молча достаю эту тарелку и засовываю в микроволновку, поскольку мама опять не отвечает. Уставилась в одну точку и смотрит, словно забыла о моем присутствии.

Увидев перед собой разогретую еду, она автоматически принимается за нее, но видно, что вкуса не чувствует.

– А где Хани? – рассеянно спрашивает мама.

– На кушетке, спит. Сейчас перенесу ее в кроватку.

Мама без выражения кивает; я очень боюсь: еще минута – и опять замкнется, с концами уйдет в себя, поэтому тороплюсь привлечь ее внимание вопросом, хоть и слышала уже сегодня в полиции достаточно, чтобы самой дать на него ответ:

– Как все-таки это случилось? С Джимом?

Она глядит не на меня, а по-прежнему – в одну точку и, похоже, ничего толком не видит – по крайней мере, ничего не видит здесь, в трейлере.

– Мама!

– Кто-то саданул его сзади молотком. – Ее лицо бледнеет.

От повтора этой новости у меня начинается легкое головокружение.

– Кто же мог это сделать?

Она мелко трясет головой, затем поднимает затравленный взор на меня.

– Почему все, в кого я влюбляюсь, погибают, а? Я что, проклята?

– Конечно, нет. – Присаживаюсь рядом и накрываю ее руку своей. – Какие проклятия, мама, о чем ты? Просто тебе не повезло.

– А это не одно и то же? – Слезы заструились по ее щекам, и у меня самой уже глаза на мокром месте. Она устремляет взгляд за окно, на верхушки сосен.

– Это они. Я чувствую. Это деревья. Лес. Я недостаточно далеко от него убежала. Теперь он пришел и за Джимом тоже.