Песнь огня - стр. 33

– Я возьму Астианакса. Он выжил.

Младший сын Повелителя едва ли старше Бекки.

– Просто он только что потерял родителей.

Грифф равнодушно пожал плечом:

– Я ему нравлюсь. Его могла ждать и более печальная участь. Его могли бы сбросить с крепостной стены за то, что он единственный выживший наследник Великого Повелителя.

Это пустые слова, ведь я знал, что Грифф обожал Асти. Меня вдруг охватило желание встряхнуть его, накричать на него, сбросить с него эту маску триумфа, которую он носил с тех пор, как я встал на колени. Ведь я чувствовал, что под ней скрывается горе.

– В заложники от Небесных Рыб, – с решимостью тарана продолжал Грифф, – я бы взял Феми.

– Грифф, дракона ради, – произнес я на драконьем языке.

Грифф вскинул бровь:

– Мы будем говорить на норише, – произнес он. – Я выбрал Феми.

– Почему?

Он ответил, чеканя слоги:

– Потому что она любимица твоего отца.

Грифф служил моим оруженосцем почти десять лет. Он лучше других знал, кого из детей отец любил больше. И теперь он размахивал своими знаниями, как дубиной.

Почему ты так жесток?

– Она только что овдовела. От яда твоей подруги.

Грифф вскинул плечо и, не моргнув, выдержал мой взгляд.

– Ты обещал, – услышал я свой собственный срывающийся голос. – Ты сказал, что не причинишь им вреда…

Я впервые напомнил о том, как просил за своих брата и сестру, вне себя целуя его, впервые задумавшись о том, как он поступит с ключом от своего дракона. Тогда я мог донести на него, но не сделал этого.

И теперь мне оставалось только сожалеть об этом.

Грифф оборвал меня на полуслове:

– Я не причинил им вреда. Близнецы целы и невредимы. Чего не скажешь о моей сестре и ее сыне. И ведь именно Феми заложила порох в карстовую колонну, не так ли?

Его слова прозвучали мягко, но я понимал, что они подобны взрывчатке. Воображаемый фитиль, которому нужна всего одна искра, чтобы вспыхнуть. Однажды я попросил его спасти мою сестру, и он спас ее, но я не смог отплатить ему тем же. На мгновение единственный звук – это треск сгорающего в пламени герба драконорожденных и доносящиеся издалека крики норчианцев, грабивших дома моих родственников.

Но я не мог позволить себе погрязнуть в чувстве вины за то, что случилось с семьей Гриффа, пока моя семья все еще в опасности. Мое сердце глухо колотилось.

– Позволь мне остаться вместо Феми.

Он заморгал.

– Прошу. Оставь меня своим секретарем, слугой, кем пожелаешь…

Я не договорил, но мысль была вполне ясна. Губы Гриффа скривились, когда он понял.

– Искусство, – деликатно заметил он, – в котором ты предлагаешь свои услуги, требует мастерства, которого тебе не хватает.

Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.

– Что ж, прости, что у меня нет твоего опыта.

Брови Гриффа взлетели вверх, скрывшись под копной вьющихся волос. Невыносимо было стоять, когда он вот так сидел передо мной, и ждать. Он помолчал, давая понять, что мне лучше не оскорблять его сейчас, когда я пытался добиться его благосклонности. Меня охватило чувство неловкости, и я не знал, куда деть руки.

Я медленно отступил назад, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стиснуть кулаки.

– Я стал бы серьезным рычагом давления.

Грифф фыркнул:

– Как мой… мой любовник? Я уверен, что это не так.

– Как наследник моего отца.

Я и сейчас его наследник. Кому бы там отец ни отдавал предпочтение.