Пещера - стр. 25

Прочитав стихи, Наташа тотчас же устроила мне форменный допрос с пристрастием, и мне пришлось признаться, что я вот уже несколько лет тайно занимаюсь стихоплётством.

– Несколько лет! – возмущённо воскликнула Наташа. – И ни разу мне ни слова?!

Я виновато промолчал.

– Тебе не стыдно?!

– Просто я никому не показывал, – начал оправдываться я. – Понимаешь, я…

– Ничего не хочу понимать! – сказала, как отрезала, Наташа. – Сегодня же после занятий ты приглашаешь меня к себе домой и там показываешь мне всё! Всё, понимаешь?!

– Понимаю! – покорно согласился я, чувствуя, как оглушительно заколотилось в груди сердце. Дело в том, что родители мои ещё вчера укатили в гости к весьма отдалённым (как по родству, так и по расстоянию) родичам на какой-то их там особенный юбилей, так что сегодня я был дома совершенно один. Неужели…

– У тебя замечательные стихи! – уже мягче сказала Наташа и, взяв меня за руку, повлекла за собой в сторону аудитории. – Идём, опоздаем!

Я шёл за ней как во сне, ничегошеньки вокруг себя не замечая. Мысли мои путались, но одна из них отчётливо выделялась на общем беспорядочном их фоне:

«Сегодня или никогда!»

Во время одного из перерывов я, улучив момент, успел смотаться к телефону-автомату и звякнул из него Витьке, строго-настрого предупредив его, чтобы ни под каким соусом он сегодня ко мне не приходил и даже не звонил.

– Так мы ж договорились? – удивилась эта «балда». Потом, видно что-то сообразив, Витька весело, во всю глотку заорал: – Старик, я тебя поздравляю! Хочешь совет? Бесплатный!

Но у меня не было ни времени, ни желания выслушивать его разглагольствования.

Занятия в этот день тянулись на удивление долго, куда дольше обычного, и всё же у меня хватило силы воли (сам удивляюсь, как), не напоминая Наташе ни о чём, даже состроить удивлённо-непонимающее лицо, когда по окончании последней лекции она сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.