Первый звонок с небес - стр. 2
Салливан хотел сказать что-то глубокомысленное, но с губ сорвалось лишь тихое:
– Идемте.
Несколько секунд спустя их автомобиль скрылся за горизонтом.
Это было в день, когда раздался первый в мире телефонный звонок с небес.
А насколько правдиво то, что происходило дальше, решать каждому из вас, основываясь на силе вашей веры.
Вторая неделя
Холодный дождь, сопровождающийся туманом, был привычным делом для сентябрьского Колдуотера – небольшого городка, расположенного севернее, чем даже некоторые части Канады, и всего в паре километров от озера Мичиган.
Несмотря на стылую погоду, Салливан Хардинг шел пешком. Он мог бы взять автомобиль отца, но после десяти месяцев в заключении хотелось подышать свежим воздухом. На нем были лыжная шапка и старая замшевая куртка. Салливан прошел мимо старшей школы, в которую ходил двадцать лет тому назад, склада пиломатериалов, закрывшегося прошлой зимой, рыболовного магазина, рядом с которым, похожие на створки моллюсков, возвышались сложенные друг на друга лодки для аренды, и заправки, у стены которой разглядывал свои пальцы один из водителей. «Мой родной город», – подумал Салливан.
Дойдя до нужного здания, он вытер ноги о соломенный коврик с надписью «Дэвидсон и сыновья». Заметив над дверью небольшую камеру, инстинктивно сдернул с головы шапку, пригладил густые каштановые волосы и посмотрел в глазок. Постояв с минуту и не дождавшись реакции с той стороны двери, Салливан вошел.
В похоронном бюро было жарко, почти душно. Стены отделаны панелями из темного дуба. На столе, к которому не предлагалось стула, лежала книга для самостоятельной записи посетителей.
– Чем могу помочь?
Перед ним, скрестив руки на груди, стоял директор бюро, высокий мужчина астенического телосложения с бледной кожей, кустистыми бровями и тонкими, соломенного цвета волосами. На вид ему было лет под семьдесят.
– Меня зовут Хорас Белфин, – сказал он.
– Салливан Хардинг.
– Ах да.
«Ах да, – подумал Салливан, – тот самый, который пропустил похороны жены из-за отсидки». Салли теперь частенько этим занимался – заканчивал предложения за других, чувствуя, как несказанные слова звучат гораздо громче сказанных.
– Жизель была моей женой.
– Соболезную вашей утрате.
– Благодарю.
– Церемония прощания прошла хорошо. Полагаю, ее семья вам уже рассказала.
– Я и есть ее семья.
– Несомненно.
Какое-то время они стояли в тишине.
– А ее прах? – спросил Салли.
– В колумбарии. Сейчас принесу ключ.
Мужчина ушел в свой кабинет.
Салли взял со стола брошюру. Долистал до главы о кремации.
«Прах усопшего можно предать морю, насыпать в гелиевый шар, развеять с самолета…»
Салли отбросил брошюру в сторону. «Развеять с самолета». Сам Бог не выдумал бы такой жестокости.
Двадцатью минутами позже Салли вышел из здания, держа в руках урну в форме ангела с прахом своей жены. Сперва он взял урну в одну руку, но это показалось ему слишком беспечным. Тогда он обхватил ее обеими ладонями, но так можно было подумать, что он несет ее кому-то в дар. Наконец Салли прижал урну к груди, скрестив руки, – как дети тащат свои портфели. Так он брел полкилометра по улицам Колдуотера, под каблуками разлетались брызги дождевой воды. Дойдя до лавочки перед отделением почты, Салли сел и осторожно поставил урну рядом с собой.
Дождь прекратился. Вдалеке зазвонили церковные колокола. Салли прикрыл глаза и представил Жизель, легонько пихающую его локтем, ее зеленые, как морская вода, глаза, волосы цвета черной лакрицы, тонкую фигуру и узкие плечи, которые жались к телу Салли и словно шептали: «Защити меня».