Первый в списке - стр. 12
— Сутки с собаками прочесывали лес вдоль и поперек…
«Ой, дальше можешь не продолжать!» — фыркаю и отодвигаю креманку, где на дне только небольшая жижа от лакомства осталась. Встаю, одергивая сарафан, и жду, всем видом показывая, что позволяю себя выгуливать. Круглов смотрит на мои ноги, «татуированные» живописными синяками, руки и открытые плечи:
— Извини, мне еще по делу нужно кое-что проверить, — мнется, еще больше краснея.
«Это хорошо, что ты еще врать не научился так виртуозно, как мой Громов». Капитан уходит, запинаясь об растопыренные ножки стульев, со скрипом их сдвигая. Оглядывается и на прощание машет рукой. «Иди!» — холодно прищуриваюсь. Круглов, опустив голову, плетется к своей машине. Ключи из его рук падают. Он чертыхается. Со второго раза попадает в замок. Резкий старт, будто за ним черти гонятся…
— Ишь, бесстыдник! А ты зачем терпишь кулаки? Думаешь, бьет — значит любит? — откуда не ждали, подъехала «психологическая помощь», от бабули за соседним столиком.
Дама приятной наружности в соломенной шляпке кривит тонкие губы, ярко накрашенные красной помадой, и тычет в меня кривым пальцем:
— Дуры вы, девки! Что, думаешь, лучше не найдешь, чем этот огрызок?
— Найду, — мне становится весело от ее эпитетов про капитана.
Закидываю сумочку на плечо и киваю сердобольной защитнице.
Ногам легко в босоножках на небольшом каблуке. Подолом играет морской ветерок, а волны пытаются достать своими накатами. Отстегиваю ремешки и снимаю обувь, взяв босоножки в одну руку, иду «щупать» ногами море. Минуты моей слабости. Закрываю глаза и дышу полной грудью, наслаждаясь тем, что имею сейчас. Нет сомнения насчет завтрашнего вылета в столицу… Будет новое задание, новый ад, после которого уже загробная жизнь покажется отдыхом.
Волны ласковой собакой лижут ступни. Море приглашает к себе, заманивает, обещая обнять и смыть все грехи. Смысла в сопротивлении не вижу и стягиваю через голову сарафан. В ту же кучу летит сумка и босоножки… Соль въедается в рану на губе и щиплет. Пусть. Это делает меня живой. Набираю воздуха и иду ко дну. Мне дико страшно. До безумия хочется заорать. Мой страх — это глубина и высота… Рыбы удивленно подплывают посмотреть на сухопутное существо, решившее заглянуть в их мир. Надо мной метра три до поверхности, но мне все равно жутко. Сцепив зубы, терплю, пока легкие не готовы взорваться. Слегка присев, отталкиваюсь ногами от песочного дна и всплываю наверх. Немного паникую, что воздуха мне не хватает. Рвано дышу, откашливая остатки воды, попавшей в дыхательные пути. Выползаю из моря и падаю на песок. «Мне лучше!» — прислушиваюсь к демонам внутри. Они забились в темный угол, хлопая желтыми горящими глазами и следят, скрипя зубами, выискивая новую слабинку…
В Москве меня встречает дождь и парочка мордоворотов, в одинаково-серых костюмах. Они похожи как братья близнецы, даже телодвижения синхронны.
— Валентина Андреевна?
«Зачем спрашиваешь, красавчик?» — поднимаю бровь. Чемодан-то мой ты уже сгреб, чуть ручку не вырвал «с мясом». Ежусь от негостеприимного климата. «Зато закрытая одежда не смущает людей» — плотнее запахиваю кардиган.
На лице — слой тоналки, поверх синевы. Стучу каблучками туфель-лодочек, сопровождаемая внушительным конвоем: один — спереди, другой — сзади. Думают, сбегу?