Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии - стр. 27

1-й московский выборный полк солдатского строя А.А. Шепелева, как известно, не принимал участия в сражении в своем полном составе. Лишь 1 драгунская «шквадрона» численностью примерно в 500 человек была направлена из Москвы на фронт. Общие ее потери составили примерно 19 % от ее численности. Убитые составили примерно ок. 8 %. При этом всего 3 человека пропали без вести (примерно 1,8 %), т. е., скорее всего, попали в плен. Это может означать, что эта часть сохраняла боевой порядок, проявила боевое мастерство, на что косвенно может указывать также превышение количества раненых (55 человек) над количеством убитых (38 человек).

Общие потери рейтарского полка В.А. Змеёва составили 136 человек, т. е. примерно 11 % личного состава полка. При таком большом количестве участвовавших в бою рейтар, драгун и их командиров (если в полку было ок. 1200 человек, как и во время Конотопского сражения), это сравнительно невысокие потери. При этом количество убитых (58 человек) составило примерно ок. 5 % от личного состава полка, а раненых (75 человек) – примерно св. 6 %. Но наиболее красноречивый показатель – небольшое число пропавших без вести (попавших в плен?) – всего 3 человека, т. е. примерно 0,25 %. Из приведенных данных можно сделать вывод о самой высокой боевой и профессиональной подготовке личного состава рейтарского полка В.А. Змеёва. На протяжении всего сражения они сохраняли боевой порядок, позволивший потерять пропавшими без вести или пленными всего 3 человека. В то же время потери ранеными и убитыми достаточно большие в абсолютных цифрах, хотя сравнительно малые в цифрах относительных.

А вот рейтарский полк Г.Ф. Тарбеева, судя по общим потерям и их составу, оказался подготовленным не лучшим образом. Его общие потери (256 человек) составили примерно 23–24 % личного состава, т. е. почти четверть, в том числе убитыми (103 человека) – 9–10 %. Это было в два раза больше, чем в рейтарском полку В.А. Змеёва. Следует также отметить, что потери убитыми почти в два раза превысили потери ранеными, что можно рассматривать как косвенное указание на низкую профессиональную подготовку рейтар Тарбеева. Однако самое удручающее в этой статистике – очень большое количество пропавших без вести (99 человек), т. е. примерно 9–10 %, большинство которых без большого риска можно отнести к попавшим в плен. Почти столько же, сколько убитых. Впрочем, на низкий уровень профессиональной и боевой подготовки рейтарского полка указал и сам царь Алексей Михайлович в своем письме к воеводе, князю Ю.А. Долгорукому от 3 октября 1660 г. в ответ на его ранее указанную «отписку» о боях под Губарями.

Алексей Михайлович, в частности писал: «Да слух носитца, как скочили поляки на Григорьев полк Тарбеева, и они выпалили не блиско»^>127. Иными словами, царь выразил недовольство тем, что во время атаки польских войск рейтары полковника Г. Тарбеева открыли стрельбу со слишком большого расстояния, что не могло нанести никакого ущерба противнику. «А впредь, – продолжал царь наставлять своего главного воеводу, – накрепко приказывай, рабе божий, полуполковникам и началным людем рейтарским и рейтаром, чтобы отнюдь никоторой началной, ни рейтар, прежде полковничья указу, и ево самово стрелбы карабинной и пистолной, нихто по неприятеле не палил, а полковники бы, за помощию Божиею, стояли смело, и то есть за помощию Его Святого, да им же, начальным, надобно крепко тое меру, в какову близость до себя и до полку своего неприятеля допустя, запалить, а не так что полковник или началные с своими ротами по неприятелю пропалят, а неприятели в них влипают, и то стояние и знатье худое и неприбылно…»