Первый/последний - стр. 9
Сознание мерцает огоньками стробоскопа: девки, дорожка из шотов на барной стойке, Кнопка с какой-то навязчивой просьбой, снова девки, пробел, зеленая подсветка приборной панели такси...
***
— Ты напился... Непутевая мразь... Ничтожество. Бессовестный урод... — Она сдирает с меня грязную одежду, наотмашь хлещет по щекам, тащит в ванную и до упора выворачивает оба крана. Сбрасывает с себя шелковый халат, намертво прилипает холодным жестким телом к моему — разбитому и уставшему, требовательно выпячивает пухлые губы и ждет — секунду, час или год...
Пьяный мозг коротит от разъедающей все живое ненависти — я засасываю ее с языком, подхватываю на руки и, сшибая локтями углы, несу на кровать.
В душе разверзается черная дыра из отчаяния и безысходности, в желудке распухает тошнота, запах лаванды отдается болью в висках.
— Ты нужен мне, только мне, слышишь... Ты никто без меня, а я умру без тебя, никогда не смей об этом забывать...
Мне до одури паршиво, но она прикусывает мое ухо, проводит пальцами по животу, и предательски срабатывает стояк.
Она залезает на меня, хрипло дышит, извивается, словно одержимая бесами, а под занавес бьется в смертельных конвульсиях, громко стонет, всхлипывает и шипит.
Во мне обрывается до предела взведенная пружина. Наступает облегчение. И избавление.
Она опутывает руками мою шею и мгновенно засыпает — с вечера изрядно перепила.
Я тоже вырубаюсь — в гостях у Морфея мне будет гораздо лучше.
Этот сон похож на обморок.
***
5. Глава 5. Эрика
С тех пор как я здесь очутилась, меня преследует ощущение нереальности происходящего.
На часах почти одиннадцать, нормальные люди надевают пижамы и ложатся спать, а я — в тысячах километров от родного дома, в компании едва знакомых парней и девчонок трясусь на заднем сиденье раздолбанного микроавтобуса, а за окнами проплывают темные дворы и ярко освещенные улицы чужого города.
Мы едем в «Черный квадрат» — водитель с длинными красными дредами сосредоточенно вертит руль, Денис, оказавшийся старшим братом Кнопки, разливает напитки и передает их в глубину салона, а Влад, возлежащий на пышном бюсте нетрезвой девахи, безудержно пошлит, и ее подружки хохочут.
Стоит признать: дурацкие шутки веселят и меня — чтобы не спалиться, прикусываю изнутри щеку и напускаю надменный вид.
В груди тесно и жарко от победного крика, рвущегося наружу. На мне непозволительно короткая юбка и пыльные балетки, распущенные волосы спадают по спине и плечам.
Шальная мыслишка сделать фото и оправить его Косте кажется весьма занятной — разбитый об стену кулак и бессонная ночь бедняге точно будут обеспечены. Но я отдаю себе отчет, что мой порыв продиктован зависимостью — она все еще сильна. Дьявольски выверенный план Кости и так нарушен: сегодня ко мне прикоснулся другой — красивый, как модель с картинки пиратского фотостока, безбашенный, яркий, свободный. Руку все еще покалывают разряды электричества, в ушах шумит, и кружится голова.
Возможно, так действует настоящее нефильтрованное пиво, остатки которого плещутся на дне нагретого ладонью стаканчика. Или снова виноват этот парень и наша затянувшаяся игра в гляделки.
Обнаружив меня на сиденье напротив, он заткнулся на полуслове, покраснел как рак и теперь молча пялится — прямо из могучих объятий своей пышнотелой спутницы. Я храбро пялюсь в ответ.