Первый парень на "горшке" - стр. 20

- А что мне еще делать?

- Иди дров в баню натаскай. Слышал же, что мне нельзя, - показушно схватился он за спину.

- Я устал.

- Значит, работал. А если работал, то повторить это не составит никакого труда. Иди, - указал мужик большим пальцем в сторону, в которую ушла Гусыня. – Дрова, баня. Всё рядом. Не заблудишься.

- А отдыхать у вас тут не положено? – вопрос был брошен мною безадресно. Просто нужно было куда-то выплеснуть нерв.

- Отдыхай. Кто ж тебе не даёт-то? – усмехнулся Николаевич. – Только сначала убедись, что всё сделано, чтобы отдыхать было приятнее.

- Класс! – выдохнул я устало.

Проходя мимо крыльца, положил свою грязную футболку поверх рубашки Гусыни и пошёл к мелкому теремку, из железной трубы которого шёл дым.

- А где дрова? – спросил я громко и глянул за плечо на довольную морду Николаевича.

- А ты их не наколол, что ли?! – спросил он насмешливо и нарочито возмущенно. – Ну, Рамилька! Ну, ёмаё! Готовится же надо к таким вещам!

*

- Боже, - снисходительно вздохнула Гусыня, выйдя из курятника, в котором только что довела до истерики всех его обитателей. – Ты дрова колешь или приемы самбо на них отрабатываешь?

Уперевшись ногой в полено, с усилием вынул из него острие топора.

- Можно подумать, что ты умеешь их колоть, - фыркнул я, замахиваясь для нового удара по полену, для которого пришлось выкопать небольшую ямку, чтобы оно стояло и не падал после каждого удара по нему.

- Яйца подержи, - протянула мне Гусыня два куриных яйца.

Брезгливо взял их. Теплые. Они только что выпали из куриной задницы? Тошнота подкатила к горлу. Желание швырнуть их через забор зудило в ладонях.

Гусыня тем временем, замахнулась топором и резко ударила по полену, отчего то распалось на две почти равные части.

- Понял? – посмотрела она на меня, протягивая топор обратно. – Главное – не сила, главное – резкость. Верни мне мои яйца. Не заработал ещё.

- Очень смешно, - сгримасничал я, но яйца ей отдал. Ну, их нафиг.

Когда с дровами было покончено, а моя спина окончательно высыпалась в джинсы, гусыня прошлепала мимо меня в одном полотенце в дом прямиком из бани.

Мне в дом войти не разрешили, сказав, что я грязный, воняю и всё им там замараю. Можно подумать, у них там без меня чисто как в операционной, блин. Мне было позволено остаться в стеклянно-шторочном пристрое к дому, который они назвали верандой. Хорошо, что кресло здесь хоть и было стремным, но сидеть в нем, откинувшись на спинку, было удовольствием покруче любого массажа.

- Держи, - неожиданно перед лицом возникла тонкая рука с голубым полотенцем.

- Это, типа, что? – смотрел я на махровую ткань, не спеша ее брать.

- Это, типа, мыться иди, пока в бане жарко, - Гусыня точно не отличалась терпением и еще немного, могла бы придушить меня, нафиг, этим полотенцем.

Сама он от полотенца так и не избавилась. Разве что с башки сняла.

- В чем прикол мыться в жаркой бане, когда весь день потел на жаре? – бубнил я себе под нос, с трудом поднимаясь с кресла. Взял у нее полотенце и посмотрел в темные глаза, что находились ниже моих.

- А ты помойся и узнаешь, - с самоуверенной улыбочкой заявила Гусыня.

- Чё, Гу́ся? – вышел ее батя из дома. – Не берёт? Я же говорил, что для его кудрей нужно второе полотенце.

- Нет, пап, - ехидно заявила девчонка. – Он не понимает прикола – мыться в жаре после жары.