Первые грозы - стр. 44
– Игорь Елисеев, – объявила ведущая, и он, усевшись перед фортепьяно, громко выдохнул, словно собираясь с духом, откинулся назад и заиграл. Ню сидела в первом ряду и могла видеть его тонкие пальцы, танцевавшие на клавишах изящный танец. Потом он запел, и Ню окончательно пропала. Это была старая песня об ожидании любви и счастья. Ню никогда не слышала её раньше, но была уверена, что песня из тех далёких времён, когда ещё были молоды её родители.
– Я верю, что любовь всегда права. Я ждать её всю жизнь могу. Мне так нужны сейчас твои слова как солнце моему цветку. (Стихи Дементьева)
«Я! Я стану твоим солнцем!» – едва не закричала девушка, но сзади кто-то презрительно хмыкнул:
– Нафталин! – и она обернулась, чтобы пристыдить говорившего.
Вторую песню Игорь исполнял под фонограмму.
– Разные, мечты у всех конечно разные. Но всё же самые заветные перекликаются мечты. Только бы над миром небо было ясное, над всеми небо было ясное, и на земле росли цветы. (Автор текста – И. Шаферан)
Ню никогда не слушала подобную музыку, но песня рождала внутри тепло и надежду. Что было тому причиной, романтичный и такой красивый Игорь или слова неизвестного ей автора, Ню не знала, но всей душой хотела сохранить внутри себя эти строки и теплоту надежды, чтобы в самые мрачные моменты жизни, доставать их из потайного места и находить силы жить дальше.
– Готовимся к чаепитию! – громогласно объявила Ирина Витальевна.
Концерт едва закончился, зрители даже с мест не успели подняться, а она уже оглушила, распорядилась, принялась командовать. Маленькая и худенькая блондинка, директор гимназии, казалась ещё меньше и незаметней на фоне активной горообразной Ирины Витальевны. Ольга Леонидовна не произнесла ни слова, передав бразды правления шумной гостье. Быть может, ей тоже не нравилась эта затея с шефством и чаепитием.
– Дурдом! – произнёс кто-то, кажется Юрка Слоневский, но директор отчего-то решила, что это Лёшины слова.
– Стыдно! – сказала Ирина Витальевна. – Стыдно говорить подобные вещи. Между прочим, даже сам президент встречается с людьми за чашкой чая.
– Так и мы не президенты! – точно Слоневский. Директор уже набрала в грудь воздуха, чтобы отчитать хама, но тот не стал дожидаться отповеди и ловко протиснувшись между дородной фигурой директора и стеной зала, юркнул в открытую дверь.
«И правда дурдом», – думал Лёша, сидя за столом между директором и Ню. Напротив чуть наискосок сидела Яна, и он никак не мог оторвать от неё взгляд. Всё потому что рядом был Игорь. Они сидели так близко, касаясь друг друга плечами. Игорь повернул голову и прошептал что-то ей на ухо. Яна засмеялась, а у Лёши неизвестно почему сжалось и заболело сердце.
Ню начинала закипать. Её всё раздражало: директор, которой вдруг вздумалось толкать речь, и речь эта длилась без малого полчаса, дурацкое чаепитие (как в детском саду, честное слово!), Яна, так непринуждённо прильнувшая к Игорю. Он что-то говорил, она улыбалась. Справа ввинчивался в уши противный голос Ирины Витальевны. Ню принялась дёргать ногой.
– Не надо! – прошептал Лёша и положил руку ей на коленку. Ню вытаращила глаза. С одной стороны жест выглядел неприличным, но с другой… Лёша, словно обжёгшись, отдёрнул руку. Ему всего лишь хотелось прекратить навязчивый стук, а вышло двусмысленно.