Первая волна: Сексуальная дистанция - стр. 30
– Мы умрем? – едва слышно прошептала она.
– Нет, – твердо сказал я. – Я удержу, не выпущу тебя, буду стоять до вечера, а вечером кто-нибудь придет. Там же кто-то живет, ты видела? Вернется на свой лежак, мы позовем и нас вытащат.
– Мы замерзнем? – я улавливал слова по движению дыхания на моей шее, казалось, что она уже умирает. Меня пробило волной крупной дрожи.
– Нет, слышишь меня? Не замерзнем! – Я повернулся к ней и заставил посмотреть мне в лицо.
– Мы не умрем и навсегда будем вместе, – выдохнула она, глядя мне в глаза и стуча зубами. И столько в ее глазах было решимости, смелости и уверенности что ли. Не заплакала, не сдалась. Такая храбрая, такая сильная. – Я тебя обниму и тебе не будет холодно, – шептала она, сотрясаясь всем телом, – и ты не устанешь, ты сильный. Ты самый сильный на свете.
Самый сильный на свете застыл и едва чувствовал ноги. Я думаю, та вода была около 12-15 градусов и наши тела быстро теряли тепло и силы. Мы умирали, это ясно. Еще полчаса-час, я вконец окоченею, не устою, и мы захлебнемся.
– Не бойся, я с тобой, – прошептал я синими губами и погладил ее по волосам.
– Я ничего с тобой не боюсь, – ответила она, подалась вперед и ее мягкие, холодные губы прижались к моим.
В первую секунду я оцепенел, моргнул, а потом чуть шевельнул губами, и мы слились как два подходящих кусочка пазла в неподвижном, согревающем до живота поцелуе. От восторга в моей груди дыханье сперло и сердце забилось быстро-быстро. Это был наш первый поцелуй! И, похоже, последний. Он длился и длился. Я не знал, что делать и надо ли, просто замер и наслаждался узким лучиком счастья в черной яме нашей судьбы.
Когда наши губы разомкнулись, я тяжело дышал и отчаянно, до крика хотел жить, а не умирать. Только не сегодня, только не так!
– Я тебя спасу. Ты веришь мне? Веришь?
– Я верю тебе, – она улыбнулась, мягко, одними губами. Уже не такими синими, но очень-очень бледными.
Прижимая ее к себе как драгоценность, я сделал шаг к стене, протянул руку и кончиками пальцев провел по краю шахты.
– Сядь ко мне на спину, держись за шею! – велел я и она быстро подчинилась.
Я пошел вдоль ямы, ощупывая край окоченевшими пальцами и пол кедами. На дне было много битого кирпича и я, пиная крупные осколки, соорудил себе небольшую горку, привстал на нее и крепко ухватился за выступающий штырь арматуры у края.
– Аль! Лезь по мне как по лестнице. Хватайся, подтягивайся. Наступи на колено. Быстрей, пока держусь!
Я согнул ногу, уперся в стенку шахты и почувствовал, как она подтянулась на мне удушающим приемом, воткнулась острыми локтями в плечи, оперлась на мое бедро коленом и уцепилась за руки, впиваясь ногтями. Потом встала уже ступней, осторожно распрямилась.
– На плечо коленом! Давай! – командовал я, трясясь от натуги. Шершавая бетонная поверхность словно стружку снимала кожу со сползающего по ней колена, пальцами я до крови вцепился в бетонный край.
Она послушалась. Уперлась и в следующую секунду легко вспорхнула с моих плеч за край могилы. От облегчения я рассмеялся и затрясся еще сильнее. Те участки тела, где она согревала меня собой, стремительно и очень неприятно остывали.
– Беги за помощью, приведи кого-нибудь, я дождусь. Я в порядке! – я изо всех сил старался не стучать зубами слишком громко, но выходила очень сбивчивая, прерывистая речь, как будто я пытался говорить на бегу.