Первая чеченская - стр. 7
Генеральным штабом для дивизии был выбран маршрут по дорогам – ведь мы идём по своей территории! Но одновременно перед моей разведротой была поставлена задача искать обходные пути. Ведь в условиях ведения боевых действий основные пути могли быть блокированы (как потом и оказалось), мосты на маршруте движения колонн могли быть разрушены и так далее. Мы несколько раз ходили в разведку уже на территорию Ингушетии; знали, что ингуши сочувствуют чеченцам, и поэтому не рассчитывали на беспрепятственное продвижение по территории этой республики.
В первом же населённом пункте ингуши перегородили нам дорогу. Их было около ста человек, в основном старики и женщины. И эти старики стучат палками по броне, кричат. Я одному говорю: «Отец, отойди! Ведь это машина, не дай Бог кого-то зацепим». А он мне в ответ: «Я тебе не отец, ты пришёл на мою землю». И его ненавидящий взгляд я помню до сих пор.
Мы остановились. Командир дивизии – генерал Иван Ильич Бабичев – принимает решение разворачиваться и обходить. Понятно, что это не последний случай и продвигаться такими темпами невозможно. Не давить же людей – ведь нет ни войны, ни даже конфликта. Плюс приказ – не стрелять ни в коем случае. Да ещё у нас был опыт Осетии, когда нас очень долго таскали в прокуратуру и выясняли – кто стрелял, в кого стрелял, где находился, куда двигался и так далее. Да и вообще – поступишь сейчас жёстко, а потом в верхах между собой договорятся, и ты окажешься крайним…
Иван Ильич на бэтээре подъезжает к людям, а сам даёт приказ разворачиваться и сосредоточиться в чистом поле, чтобы уже там принимать решение, как двигаться дальше. Мне ставится задача: искать пути обхода и вести по ним дивизию. Колонна разворачивается, уходит, и я вижу, что комдив остаётся один среди разъярённой толпы, которая его начинает окружать! Я поворачиваю назад и на своей машине въезжаю прямо в толпу. Комдив мне: «Я тебе приказал уходить!» Отвечаю: «Я не уйду, я останусь с вами». Мы с пятью бойцами оттеснили от комдива толпу и вывели его.
Я понимал его действия – ему надо было успокоить толпу. Тем более человек он решительный. Но где гарантия, что не будет провокации? Ведь это комдив, и понятно, что без него дивизия на какое-то время потеряет управление. Позже он признал, что я поступил правильно.
Мы двинулись уже по полям. И здесь я оплошал. Дело было так. Мы в головном дозоре двигались впереди дивизии, выполняя свою главную задачу – вести разведку по маршруту движения главных сил. Вижу: стоит посреди поля в просеке шалаш. Я – туда: спят двое мужиков, у одного – ружьё. И даже не приходит в голову мысль, что это противник. Думаю – это же сторожа, они поле охраняют. Мы их не тронули. Потом уже осознал, что это, видимо, был пост. Но… ведь ни войны, ни военного конфликта, кто же знал…
К тому времени у нас ещё не было ни одной потери. Поэтому трудно было тогда ещё видеть в чеченцах врагов, которые могут тебя убить, не задумываясь. Но когда нас первый раз обстреляли, внутри что-то повернулось. Было это в станице Асиновская 12 или 13 декабря. Въезжаем в станицу и видим нашу машину, которая лежит в кювете. А рядом с ней корчится от боли наш офицер. И вдруг слышу – тук, тук! Это пули по броне щёлкают. Даю команду – стволы развернуть вправо, одному отделению спешиться и эвакуировать раненого, а другому из всех видов оружия открыть огонь. К тому моменту приказа стрелять ещё не было. Но я об этом не думал – я видел перед собой раненого офицера. Мы заняли оборону, ведём огонь, а наша колонна проскакивает мимо.