Перстень Солнцевой Девы - стр. 16
Перед гостиным двором закипела драка. Пришедшие были без оружия – не сумасшедшие же они, в самом деле, чтобы затеять убийство торговых гостей, по обычаю принятых на зиму, а значит, пользующихся покровительством ладожской старейшины. Поэтому варяги тоже действовали кулаками, стремясь лишь отогнать наглых местных от своего пристанища и отбить охоту на всю предстоящую зиму задирать чужаков. Особенно отличался Эльвир – здоровенный норвежец с разметавшимися белесыми волосами; корча страшные рожи, он выл и ревел диким голосом, подражая берсеркам. На самом деле он берсерком вовсе не был, но на противников, ждавших от северян чего-то в таком роде, это всегда производило сокрушительное впечатление.
Из воеводского дома на бугре вышла Велемила – глянула вниз, на пустырь перед гостиным двором, несколько мгновений молча наблюдала за побоищем, потом, опомнившись, завизжала диким голосом, прыгая на месте и размахивая руками, как синец, и кинулась назад в избу, поднимать народ.
Драка была в самом разгаре – хотя варяги, имея численное превосходство, уже брали верх над ладожанами – когда на них на всех разом набросились какие-то люди с палками и стали теснить в разные стороны, осыпая ударами. Это оказалась челядь Домагостя и его брата Хотонега, а заодно и Селяня с братьями. Противников растащили в стороны, а те, увидев рядом воеводу с братом, Вестмара и прочих, поневоле унялись, хотя и продолжали выкрикивать оскорбления. Стоял шум, гвалт, народ сбегался со всех сторон посмотреть на драку – правда, большинство опоздало и поспело только к тому, когда противники уже остыли и принялись собирать потрепанные колпаки, оторванные рукава и выбитые зубы.
– Что такое? Кто первый начал? Из-за чего драка? – строго допрашивал Домагость.
– Стейн, что ты натворил? Зачем ты ввязался в это? – причитал Вестмар. – Это может все нам испортить!
– Деленя, ты что, умом рехнулся? – Селяня, не смущаясь тем, что был на голову ниже, схватил того за грудки, тряхнул и прижал к стене гостиного двора. – Ни на одну посиделку не придешь больше за всю зиму! Мы их до весны в «стаю» приняли, они серебром заплатили! А ты морду бить! Меня на всю округу позоришь!
– А чего они… – бурчал Деленя, рукавом утирая подбородок, сплевывая льющуюся изо рта кровь и жадно ловя воздух. – Чего… Я его… На клочки порву… Он, гад…
– Если гад, то приходите всей «стаей» разбирать! Порядок на что? Ты вон какой здоровый, должен понимать! И уж если не договоримся, тогда драться, но как положено. Тебе что – тринадцать лет? Да я тебе сам все зубы повыбью!
Стейн ушел к мосткам умываться, а подняв голову, обнаружил рядом Велемилу. И пожалел, что ее сюда принесло – вид у него был не самый лучший. Из носа текла кровь, бровь была разбита, скула распухла – синяк будет на три шеляга!
– Пойдем со мной, я тебе кровь остановлю. – Велемила потянула его за рукав. – На, приложи пока.
Она обмакнула платок в воду и подала ему; Стейн взял и прижал к брови, стараясь хоть немного прикрыть разбитое лицо. Велемила потянула его за собой.
– Деленя дурак, – говорила она по пути до воеводского двора. – Что он по Даряшке сохнет, все до последней курицы знают. Он бы ее за себя взял, да Святобор не отдает. Куда отдавать – Деленя сам у него на хлебах живет. Они тогда от Игволода в чем были ушли, все добро до последней исподки в Вал-городе погорело. И знал ведь, что отец ее хочет снова замуж отдать – молодая еще баба, не век же ей «кукушкой» ходить!