Перстень Рыболова - стр. 24
«Смерть королю Алариху».
– Посмотри…
Флойбек глянул.
– Давай-ка отсюда, Сгарди, – он схватил его за руку и потащил в переулок.
– Кто это сделал? – удивленно спросил Арвельд.
– Да уж не портовые бродяги, им-то король ничего плохого не сделал… Ладно, забудем.
Утро разгоралось над черепичными крышами старого города. Влажный холодный булыжник сверкал под ногами, с цветов на балконах осыпалась роса, падая за шиворот. Они неторопливо шли, смеясь и болтая, по приморским улочкам: Глухой и Проездной рыбной, Доброго улова, Дырявой сети, Моряцких вдов…
На улицах становилось люднее, хлопали ставни, распахивались окна, лязгали замки, скрипели телеги. Запахло горячим хлебом.
Народу попадалось все больше – их обгоняли торговки с огромными корзинами, садками, тележками, лоточники, рыбаки и рассыльные. Все спешили на Приморский рынок.
Скоро впереди показался и он сам.
– Ну и пахнет здесь, – шипел Арвельд, когда они пробирались мимо лотков и телег.
– Здесь рыбой торгуют, а не духами, – отрезал Флойбек.
– В жизни не пойду в рыбаки…
– Кто бы тебя туда еще взял! Не забывай, между прочим, Господь наш тоже рыболов был!
– Так то бог, ему все можно… Пуговицу оторвали!
– Смотри, как бы руку не оторвали, а то и голову. Хотя что тебе голова! Добро бы хоть раз пригодилась. Хорошо еще, кошельков нет – следить не надо…
Рынок одурманивал запахами. В огромных чанах кипели в пряном бульоне мидии. Продавцы наваливали в тарелки горы темно-синих раковин. Тут же стояли жаровни с углями, от которых чадно несло рыбой. Из тени полосатых навесов выглядывали бочки с лимонной водой и квасами, а раскрытые двери подвальчиков обдавали горячим запахом сладкого теста и миндаля.
Флойбек тащил Арвельда за руку.
– Так… Вон там славная была когда-то харчевня, может, и нынче стоит. А в том переулке воры собирались. Продавали краденое, камни из подводного города сбывали. Старик мой чуть уши мне не оборвал, как узнал, что я здесь бываю. Видишь, перцы красные в бочке? Их попробуешь, день потом есть не сможешь – весь язык сожжешь…
– Осторожно, телегу не задень.
– Да, вижу.
Тут Арвельд стал замечать, что люди вокруг не путем суетливы и растеряны. Торговля шла не бойко, хоть рынок шумел, словно потревоженный улей. Все переговаривались о чем-то, опасливо поглядывая вглубь торга. Краем уха он ловил слова, которыми перебрасывались торговцы: «Когда появилось? Да болтают – ночью! Ночью не было, брешут! Утром, пока рынок пустой стоял! Кто сделал-то? Поймали? Да поймаешь, где тут!»
Они, толкаясь, пробрались сквозь толпу к самой середке площади. Гул взволнованных голосов становился громче. Тут Флойбек встал как вкопанный.
Арвельд глянул ему через плечо.
Посреди площади стояла статуя редкого «морского» камня – белого с голубыми прожилками, изображавшая правящего короля. Аларих протягивал руку ладонью вверх, без оружия – так ваяли монархов, которые не вели войн. О том, что это был именно король, говорила золотая корона на голове. Сама голова валялась тут же, у подножия посеребренного постамента. Складки одежды ниспадали, забрызганные чем-то ярко-красным, будто кровью.
Флойбек остолбенело смотрел на изувеченную статую, не веря глазам. Кто-то потеснил их, встав рядом. Сгарди скосил глаза и увидел человека в бедной одежде, сутулого и до того худого, что непонятно, в чем душа держалась. Всклоченные пшеничные волосы торчали в разные стороны. И был-то он не стар, а точно изношен сверх всякой меры. Но тяготы не коснулись его души, и с веснушчатого лица смотрели добрые глаза. Внезапно он всхлипнул, точно решившись на что-то, и рванулся к статуе. Флойбек изумленно выдохнул и прижал руку к губам. На человека он смотрел так, точно пытался узнать, но не мог.