Перст королевы. Елизавета: Последний монарх из дома Тюдоров - стр. 20

. Хансдон повесил около шестисот человек, оставив их тела гнить на виселицах – «для устрашения». Примерно шестидесяти молодым мятежникам (преимущественно из зажиточных мелкопоместных дворян) удалось бежать в Шотландию, а оттуда в Париж и Рим. Там их ждали около восьми сотен ссыльных английских католиков и иезуитов, вместе с которыми они принялись обдумывать, как бы поскорее привести в исполнение папский указ.

Один из первых и наиболее опасных заговоров, воспоминания о котором были еще свежи в памяти лорда Спенсера, патрулировавшего ночной Лондон в 1584 году, выдвинул человека, ставшего вскоре одним из главных соратников Бёрли в Тайном совете. Взявшему на себя раскрытие заговора Фрэнсису Уолсингему исполнилось на тот момент около сорока лет (он был на двенадцать лет моложе Бёрли). Его отличали высокий рост, худощавое телосложение, каштановые волосы и усы, «в глазах холодный блеск» (как у Кассия в шекспировском «Юлии Цезаре»). В 1570 году ярый новообращенный протестант был назначен королевой постоянным послом во Франции. Двумя годами ранее в письме к Бёрли Уолсингем изложил свои политические убеждения, в частности предупредив министра о «распространенном нынче зломыслии» и отметив, что «от излишних опасений хуже не будет, в то время как их недостаток чреват последствиями… ибо нет ничего опаснее безопасности», под чем он конечно же подразумевал отсутствие оной[77].

В 1570 году Уолсингем заподозрил «скользкого» флорентийского банкира Роберто Ридольфи в сговоре со ссыльными католиками, а также с враждебно настроенным доном Герау де Эспесом, преемником Диего Гусмана де Сильвы на посту испанского посла в Лондоне. У заговора было много тонкостей и хитросплетений, но начался он с того, что накануне Северного восстания титулованный английский дворянин Томас Говард, герцог Норфолк, предложил себя в женихи Марии Стюарт, опальной католической королеве Шотландии. Сразу после заключения этого брака испанская армия должна была вторгнуться в Англию, а Норфолк и Мария стали бы властителями всей Британии[78].

На руку Ридольфи играло и то обстоятельство, что Мария находилась совсем рядом. Дочь Якова V Шотландского и его второй жены Марии де Гиз, правнучка матери Генриха VIII Елизаветы Йоркской, Елизавете она приходилась двоюродной племянницей. Мария Стюарт славилась своей харизмой и способностью уверить собеседника в том, что он единственный человек, который имеет для нее значение. При этом она являлась законной претенденткой на престол, в то время как брак Генриха VIII с матерью Елизаветы Анной Болейн признавался далеко не всеми[79]. Вернувшись в августе 1561 года из Парижа в Эдинбург восемнадцатилетней вдовой (от болезни скончался ее муж – юный король Франции Франциск II), Мария сразу же встала во главе Шотландии. Однако власть ее рухнула в 1567 году, когда в результате заговора представителей шотландской знати был убит ее второй муж – Генрих, лорд Дарнли. В отчаянии Мария бросилась искать защиты у Джеймса Хепберна, графа Ботвелла. Тот согласился поддержать королеву лишь в качестве супруга, но и этот брак ничего хорошего не принес. Марию заточили в темницу и под угрозой страшной смерти заставили отречься от престола. Переправившись через пролив Солуэй-Ферт, она бежала в Англию