Персиковый сад (сборник) - стр. 17

– Да мне-то за что спасибо, доченька? Это вон ряженым…

– Я знаю, знаю, – говорит. – Ты, тетя Маша, хороший. У тебя сердце добрый…

И ведь дура я, дура, рассудила, на пользу, дескать, радость-то, на поправку дело пойдет. Ан нет. Совсем даже наоборот. После этого вечера в два дня, как свечечка, истаяла, Царство ей Небесное, хоть и некрещеной померла…

Последний наш разговор мне часто вспоминается. Вроде и никчемный разговор был, а вот запомнился крепко.

Утром Раечке полегчало. То все бредила, лопотала по-своему: «Эти!.. Эни!..» Это она маму с тятей звала, ну, как все дети. Да… А тут отпустила ее хворь. Лежит, помню, улыбается, покушала даже малость. Из окуньков, что Павел Арсентич принес, ухи я сварила.

Конец ознакомительного фрагмента.