Перипетии. Сборник историй - стр. 22
Если считать, что человеческих особей создал Бог (используя компоненты, которые уже применял при создании разной живности), сначала Адама, потом Еву, то, создавая первый образец, Адама, Он экспериментировал, а делая Еву, уже усовершенствовал модель. Увидев, что модель Ева лучше модели Адам, решил, что это несправедливо, и пригасил, ослабил субъектность Евы, назвав ее слабым полом. А несовершенства Адама задрапировал словом «сила» и пустил в производство как сильный пол. Так все и шло: «Волос долог – ум короток», – характеризовала женщин русская пословица. И не было на горизонте богинь – Афины, Артемиды, Афродиты, Геры, чтоб заступиться за женщин, была только женщина-мать, мать Бога, сына Бога. У тех, кто прячет волосы, и такой не было.
Фон жизни нашей, с матерью ли, без матери, – запретить и спрятать. Запретить слова, вылетающие из головы, выбивающиеся из-под коммунального колпака – разные слова, и о злодействах, проросших в истории, и о тех, что происходят перед глазами. Глаза тоже лучше спрятать, опустить долу, но необязательно: смотри, при условии, что волосы не встанут дыбом на голове. Потому что, если волосы дыбом, колпак слетает, слов, ног и, главное, женщин, на которых держится какая-никакая мода на человека, не удержать.
Я – русский народ
Холодными зимами дуло из окон и балконных дверей. Я сидела за письменным столом в шубе, меховых тапках, под тепловентилятором, а спать ложилась в шерстяной шапке. Вызывала столяра – чинить бесполезно, советские деревянные рамы изогнулись и их не выпрямить. Чего проще – поставить новые, и уже появились стеклопакеты, но нет – терплю, приспосабливаюсь, потому что это же целая революция: чтоб выкорчевать старые, надо куда-то отодвинуть мебель, заклеить скотчем шкафы, иначе цементная пыль навсегда въестся в одежду и книги. Сидеть с этим всем заклеенным и сдвинутым, как в мебельном магазине, и ждать мастеров. Ждать их, по рассказам, приходится не один день, еще и, опять же по рассказам, бывает, что «костюмчик не сидит» и надо все переделывать. Плюс ко всему – дорого. Не дороже здоровья, приходящего в негодность на все время стужи, и счетов за электричество, но не всегда же зима, в общем – не сегодня, потом.
Потом, конечно, наступило, после совсем уж лютых морозов, и были дни ожидания, цементная пыль, но все кончилось хорошо. «Сетки на окна поставить?» – спросил замерщик. – Нет, конечно, нет, зачем мне сетки! Подумаешь, мухи-комары – лето не вечно, можно перетерпеть. В одно лето появились и осы, свили гнездо на балконе этажом выше, в брошенной квартире. Там жил старичок, который вздумал учиться играть на рояле, а может, вспоминал детство, уроки музыки, которые так и не пошли впрок, потому что фальшивил безбожно, насилуя мой бескомпромиссный слух.
Я желала старичку смерти. Желала и каялась, желала и каялась. Напоминая себе, что в прежней квартире сосед сверху бренчал на гитаре, повзрослев, запил и буянил, а его жена от расстройства устраивала потоп в ванной, который превращал мой потолок в дождливое небо. Но это же было не самое страшное в нашей советской жизни, основанной на доблести дискомфорта, и по сравнению с Рахметовым, спавшим на гвоздях, я была принцессой на горошине. Я и теперь столь же далека от патриотического идеала, хотя он в корне изменился: лучшие люди страны – мультимиллиардеры. Но я – русский народ, который далек от всех существующих идеалов.