Период распада. Апофеоз войны - стр. 23
Тяжело дыша, поминая на чем свет стоит профессора Большакова, Максим дотащил девушку до места, где воздействие неизвестной аномалии было слабее, аккуратно уложил на траву и бросился спасать Остроушко.
– Николай! Очнись!
Хорошенько тряхнув замершего, Макс вновь выругался – теперь уже вслух.
Знакомые по военной кафедре слова, кажется, вывели Остроушко из забытья, он дернулся, осмысленно взглянул на своего спасителя.
– Делаем ноги! – рявкнул Макс, не забыв приправить команду отборной руганью.
Боец окончательно пришел в себя и дал деру.
Выйдя из зоны воздействия аномалии, группа устало повалилась на землю.
– Что это было? – спросил Доцент, обхватив голову руками, словно проверяя – на месте ли та.
– Без понятия, – честно признался вояка, опасливо поглядывая в сторону тракта. – Первый раз такое вижу.
– Но вы же сказали… – начала Аглая.
Остроушко ее перебил:
– В Зоне всегда так. Хоть ты по ней всю жизнь ходи, а все равно найдется место чему-нибудь такому, что никогда до этого не видел.
– А говорили, что Зона приняла дары, – упрекнул проводника Доцент.
Остроушко злобно посмотрел на здоровяка, но ничего в ответ не сказал.
– Ладно, рассиживаться некогда, – встал Максим. – Надо двигаться дальше.
Пиликнул КПК. Огнев глянул на монитор – звонил по видеосвязи Большаков.
– Слушаю?
– Максим, еще раз приветствую тебя, – натянуто улыбнулся профессор. – Мне пилот сообщил, что вы отклонились на несколько километров от точки посадки?
– Есть такое.
– Вот ведь напасть! В последнее время Зона будто сошла с ума – ее словно лихорадит: аномалии, мутанты, все активизировались. Как назло!
– Не переживайте, доберемся пешим ходом, – успокоил старика Максим, видя, что Большаков не на шутку растревожился.
– Обстановка как у вас?
– Рабочая, – хмыкнул парень, украдкой глянув на Остроушко. – Выдвигаемся к базе.
– Отлично. Держите меня на связи, я…
По монитору побежали полосы помех – связь отключилась. Динамик выдал злобное змеиное шипение.
– Магнитные возмущения, – пояснил Доцент, вертя в руках небольшой прибор с торчащими из него двумя антеннами.
– Надолго это? Без связи оставаться что-то не хочется.
– Не могу знать, – честно признался здоровяк. – Но судя по мощности импульса, часа на два, не меньше. Интенсивность очень большая.
– Ладно, – тяжело вздохнул Максим. – Давайте поскорее закончим уже с этим.
Команда согласилась с ним – оставаться надолго в Зоне ни у кого не было желания.
Своркина никто не боялся. Хоть и был он правой рукой самого шефа, но вместо трепетного уважения и страха вызывал он у подчиненных лишь усмешки, и только большая власть в его руках не давала в открытую шутить и издеваться над ним. Ниже среднего роста, с нелепой копной рыжих волос, зачесанных лихим вихром назад, круглым веснушчатым лицом и маленькими, с горошины перца, глазками, вызывал он только смех. И даже самому ему порой становилось противно от этой несуразной морды в зеркале. Постепенно это все переросло в крысиную злость, и к сорока годам Своркин окончательно превратился в того, кем теперь являлся, – злую шавку.
– Опять бездельничаете? – с порога спросил он, оглядывая подчиненных.
Наемники сидели в дежурке и пили чай. Праздновали день рождения своего бригадира. Шутили, вспоминали былые деньги. Еще до того, как устроиться к Петру Алексеевичу, но уже после Афгана, команда промышляла разными темными делами, и только всевышний уберег их тогда от клетки. А выживать как-то нужно было. Пара банок просроченных консервов да булка хлеба – обычный их рацион в то голодное время.