Перезагрузка - стр. 19
Наверное, лучше врать всем одинаково, чтобы не запоминать, кому что наплел. Я ведь ничего не рассказывал Йенни про историю с байкерами. С другой стороны, можно ничего особенно и не объяснять. Я ведь знаю, что она хочет сказать: «Нам надо расстаться».
– А ко мне можешь прийти?
– Хорошо. Скоро буду.
От рева набирающего скорость мотоцикла за спиной душа у меня уходит в пятки. Напуганный до смерти, я бросаюсь обратно в подъезд, но замечаю, что звук исходит от невзрачного мопеда какого-то подростка. У мотоциклов, которые гоняются за мной, звук более низкий, раскатистый.
А может быть, они вообще про меня забыли? В последнее время звонков и сообщений приходило гораздо меньше. Наверное, у них есть дела и поважнее, какие-нибудь там жуткие грабежи или кровавые разборки.
Звоню в дверь. Йенни выходит открывать – на ней толстовка и легинсы. Она меня обнимает. Но язык тела подсказывает, что это прощальные объятия. Мы оба это понимаем.
– Сами, ты самый классный парень в мире.
Вот так. Парень, не мужчина. Любящие женщины говорят о мужчине, а не о парне.
– Но все так искусственно. Поначалу казалось, что у нас получится. Ты слишком напряжен. И поэтому, наверное, не сложилось. Тебе надо расслабиться.
– В моем возрасте и в такой ситуации трудно расслабиться…
Попробуй расслабься, когда на улицу носа не высунуть без непосредственной угрозы для жизни.
– Тут у меня были всякие события.
– Я имею в виду не сейчас. У нас вообще отношения не складываются. Мне тоже хотелось в них поверить. Наверняка мы стремились к одному и тому же, но, мне кажется, мы не подходим друг другу. Ты всегда бежишь впереди паровоза. Стоит мне взглянуть на объявление о сдаче квартиры, как ты сразу начинаешь размышлять, а хватит ли в ней места для детей.
Я не напряжен. Просто более открытый, чем другие. Не умею ни прикидываться, ни строить из себя пылкого влюбленного. Если человек мне нравится, я прямо об этом говорю или даю понять. И рассказываю, чего жду от жизни. Конечно, моя навязчивая идея стать отцом сказывается на моей готовности к отношениям. Разумеется, я стремлюсь общаться так, чтобы обоим было комфортно. Моим детям нужен уютный дом.
Да, с юности я помню советы о том, как следует добиваться интереса к себе. Противоположному полу нужно демонстрировать безразличие и отсутствие плотских желаний. Почему я должен что-то изображать, если с плотью у меня все в порядке? Зачем три дня дожидаться звонка, только чтобы не проявить своего интереса? К чему скрывать свою симпатию, когда она на самом деле есть?
В юности благосклонностью девушек пользовались отъявленные кретины. Мои романтические увлечения всегда заканчивались фразой «Сами, ты прекрасный парень, но давай останемся просто друзьями». А те пацаны, которые натягивали нос своим подружкам, только приобретали дополнительную привлекательность в их глазах.
Если бы и я согласился играть по этим правилам, то давно уже состоял бы в счастливом браке и добился бы всего, чего хотел. Наверное, мне следовало убить и расчленить свою первую возлюбленную, чтобы за моей дверью выстроилась очередь из претенденток. «С какой обворожительной жестокостью и харизмой ты разделал свою бывшую, я хочу быть твоей, возьми меня в жены, ты такой интересный мужчина».
Я ведь тоже вижу, что у нас с Йенни не складывается. И понимаю, что нам лучше расстаться. Но все равно каждый раз мне больно, когда будущее превращается в прошлое. После короткого разговора ни о чем, Йенни все-таки произносит ожидаемые слова.