Переводы с языка дельфинов - стр. 5
Есть и пить чай или кофе в отсутствие гостей они предпочитали на кухне. Впрочем, даже и с гостями уйти дальше кухни удавалось не всегда. Очень уж уютным был высокий стол из темного бука и такие же деревянные барные стульчики.
Алина налила себе и мужу эспрессо из кофеварки, блистающей полированными боками. Аромат кофе приятно защекотал ноздри, улучшая настроение. Алина открыла холодильник и взяла с полки йогурт.
– Сема, иди, позови Вову, ему кушать пора.
Зубов обернулся к двери и зычно крикнул:
– Вовка! Есть иди!
Алина скептически взглянула на него. Вот же ленивый, как старый кошак!
– Сема, ты же знаешь, он так не придет, хоть год его зови. Иди, приведи его.
Но Семен сел обратно на стул и вдруг посмотрел на жену прямо и очень серьезно.
– Алиночка, а ты не думаешь, что у него что-то со слухом?
Ну вот опять! Как она устала от одних и тех же разговоров. Ну хотя бы раз можно перестать придираться к сыну? Она махнула рукой.
– Все у него нормально, обычный ребенок, просто упрямый очень и не говорит. Он же мальчик, они развиваются медленнее. Я сама за ним схожу.
В детской на полу Вова играл в любимые машинки. Все они были выставлены в одну прямую, идеально ровную длинную линию. Серьезный малыш лежал, практически вжавшись ухом в пол, напряженно вглядываясь в колесики последней легковушки. Шаги матери остались незамеченными.
– Вовик, идем покушаем. – Алина привычным жестом схватила сына за руку и потащила на кухню. Вова заорал, пытаясь другой рукой отогнуть пальцы матери.
«Каждый раз одно и то же, – подумала Алина. Но ведь это же обычный кризис третьего года жизни, она читала об этом в интернете. Ребенку просто не хотелось прерывать игру, все дети так делают. Тем не менее поиграть всегда можно, а кушать надо вовремя.
Вова, оставив попытки высвободиться, стал с силой лупить себя ладонью по лбу.
– Быстро прекрати!
Она перехватила его вторую руку. Мальчик с силой вырывался и натужно гудел, краснея и покрываясь потом. Семен угрюмо смотрел на сына. Заметив его взгляд, Алина отпустила Вовку, приказав себе не нервничать. Он просто злится, как умеет, вот и все. Вова, кстати, не убежал в детскую, а сел за стол. Вот и хорошо.
За столом Алина решила перевести разговор на что-нибудь жизнеутверждающее. Положив мужу салат, она энергично спросила:
– Сема, а в какую школу мы Вовку отдадим?
Алина ловко впихивала в сына йогурт, его единственную любимую еду, ложку за ложкой.
– Ты его сначала есть научи самостоятельно, – засмеялся Семен.
– Что ты гогочешь, он умеет, просто мне так быстрее, и стол после еды мыть не надо, – выдвинула Алина привычное оправдание и продолжила: – Ну, в какую? Может, в математическую?
Математическая школа казалась ей самым сильным подтверждением исключительной талантливости ребенка. Все-таки гуманитарное образование не слишком практично, а вот из мат-школы прямая дорога в университет. Да хотя бы и на тот же химический факультет, где учился ее муж.
Семен глотнул чая, поднял брови и посмотрел на сына.
– На дзюдо его отдадим, вон какой здоровяк. Еще трех лет нет, а уже килограммов на двадцать потянет. И в кого только такой толстый?
Алина оценивающе посмотрела сначала на сына. На взгляд матери, Вова был очень красивый мальчуган. Его нельзя было назвать толстым, хотя он и был не по возрасту крупным. Особенно большой казалась голова. Эмоции же на лице чаще всего были простые, как у годовалого ребенка. Он или широко улыбался, или орал со всей мочи. В результате общее впечатление складывалось, что Вовик – это просто огромный годовалый карапуз.