Переводчик Гитлера. Статист на дипломатической сцене - стр. 27

Несомненно, семья Лондондерри сознавала, что есть и другой Геринг, кроме этого жизнерадостного хозяина Карингхолла,? человек, который может действовать с сокрушительной энергией и жестокостью. Это проявлялось в различных замечаниях, которые высказывали порой мать и дочь во время трапез. «Наверное, довольно приятно жить на высших уровнях национал-социалистской Германии,? сказала мне однажды леди Лондондерри,? но горе бедному народу, который не принадлежит к высшим слоям общества». Она без колебаний высказывала такие же критические замечания и Герингу, который не пропускал их мимо ушей, как Гитлер, а обычно отвечал каким-нибудь остроумным замечанием. В целом, казалось, он достаточно хорошо понимает такое критическое отношение.

Эмми Геринг вполне справлялась со своей ролью хозяйки. Спокойная и скромная, она создавала атмосферу гостеприимства в лучшем смысле этого слова, временами укоризненно улыбаясь, когда ее Германа слишком заносило и он переходил на грубый язык. Сама она говорила очень мало, просто ненавязчиво внося свой вклад в приятную семейную атмосферу тех англо-германских бесед в Шорфхайде.

Во время этого февральского визита, первого из целого ряда встреч между Герингом и Лондондерри, последнего принял в Рейхсканцелярии Гитлер. Гитлер говорил о политической ситуации и англо-германских отношениях в точности, как Геринг, с тем исключением, что Геринг был более эмоционален и прямолинеен, а следовательно, и более убедителен, Вне всякого сомнения, Геринг получил указания от Гитлера, В то время политика состояла в концентрации усилий на взаимопонимание с Великобританией. Гитлер как будто едва ли не преклонялся перед застенчивой Британией. Это было особенно заметно во время разговора с Лондондерри. «Как часто во время войны,? говорил он,? когда мы противостояли британским войскам, я говорил сам себе, что просто безумие сражаться против этих людей, которые вполне могли бы принадлежать к нашему народу! Это никогда не должно произойти снова».

Лондондерри слушал с дружеским и сочувственным интересом и искал верные фразы, чтобы выразить как можно более убедительно подобные же надежды. Красноречивые речи Гитлера насчет англо-германских отношений произвели на него заметное впечатление. Снова я отметил, какое сильное влияние на иностранных гостей оказывал Гитлер во время таких бесед.

Я переводил на целом ряде встреч с иностранцами, которые приезжали повидаться с Гитлером в течение этого 1936 года. Среди них были и французы, например Лабейри, директор Французского банка, и Бастид, министр торговли. Это были не очень важные встречи, но они подтвердили мое впечатление, что иностранные государства, в той степени, в какой их посланцы в Германию их представляли, смотрели на Гитлера в то время с чрезвычайно пристальным и отнюдь не недружелюбным интересом. «Гитлер произвел впечатление на Европу как исключительная личность. „Он внушает не только опасения, но и любопытство, а также завоевывает симпатии. Его репутация повышается. Сила притягательности, которой он обладает, выходит за пределы его страны. Короли, князья и всевозможные знаменитости приезжают в столицу, чтобы встретиться с этим выдающимся человеком, который, кажется, держит в своих руках судьбу континента, а также чтобы увидеть эту Германию, которая изменилась и укрепилась под его сокрушительным натиском“. Этими очень точными словами Франсуа-Понсе описал то, что я испытывал на всех встречах.