Переводчик - стр. 27
Олег снова уперся во взгляд Иванова. Глеб смотрел с сожалением и Олег не мог понять, почему он так на него смотрит.
– Ты же молод. Совсем еще молод, – тихо сказал Глеб, – Зачем тебе эта война. Что, не было другой работы?
– В армию меня призвали на два года, – объяснил Олег. – В штабе округа меня распределили в вашу бригаду.
– Значит, ты есть «пиджак», – сказал Глеб.
– Кто? – не понял Олег.
– Так мы называем лейтенантов-двухгодичников, которые закончили гражданский ВУЗ с военной кафедрой, – объяснил Глеб.
– Ну, значит, «пиджак», – согласился Олег, не зная точно, является ли это слово оскорбительным или же совсем не несет на себе никакого оскорбления.
– Ты – гражданский человек, и тебе нечего делать в армии, а тем более в спецназе, – сказал Глеб.
– Я это уже весь вечер слышу, – попробовал огрызнуться Олег.
– Пока я жив, буду говорить тебе это, не умолкая! Тебе нечего делать в армии! А уж тем более тебе нечего делать на войне! Попомни мои слова – придет время, и ты сам поймешь, что война это совсем не то, что показывают по телевизору, или пишут в книгах. Война это самое настоящее дерьмо, по своему смыслу. Только вот гребут это дерьмо лучшие люди… и умирают в этом дерьме. И никто о них потом не вспомнит. Наливай!
– У меня есть…
– Мне наливай!
Олег налил Иванову полкружки и тот махом выпил.
Нартов почувствовал, как наливаются тяжестью его веки, и как его вдруг страшно потянуло в сон. Спустя мгновение его локоть сорвался со стола, выдавая утрату контроля.
– Ты спишь? – спросил Глеб.
– Нет, – Олег открыл глаза и уставился на Глеба.
– Рано еще спать, – наставительно сказал Глеб.
– Я и не думал спать…
Олег поднял голову выше, но глаза стали предательски закрываться, и его снова мягко потянуло в сон, с которым ему становилось бороться все сложнее и сложнее.
Это увидел Шевченко и громко сказал:
– У нас потери! Лунин! Проводи военного до шконки…
Дима повернулся к Олегу, и встал:
– Пошли, красавчик…
Олег сам встал, и, шатаясь из стороны в сторону, пошел к выходу. Дрова были в рвоте. «Кто же это убирать будет?» – подумал он.
Не останавливаясь, он вышел из палатки. Дима уже ждал его. Лунин и сам был уже в изрядном подпитии, а потому передвижение началось с взаимного выравнивания и поддерживания.
– Где наш боевой блиндаж? – спросил, икая, Дима.
– Не знаю, – отозвался Олег.
– Будем искать.
Вскоре в полной темноте они заблудились окончательно.
– Да где этот чертов блиндаж? – Дима озирался по сторонам, но не мог понять, куда они забрели. Утешало одно – лагерь был обнесен колючей проволокой и системой сигнализации, а потому за пределы выйти было не возможно.
Где-то неподалеку тарахтел дизель-генератор, который питал электричеством расположение отряда.
– Где-то я его видел тут, – заплетаясь, сказал Олег.
– Наряд! – вдруг громко крикнул Дима, потеряв всякую надежду найти блиндаж самостоятельно.
– Я! – отозвался кто-то в темноте.
Это был часовой. Через полминуты он подошел.
– Где мы? – спросил его Дима.
– Возле склада инженерного имущества.
– А где наш блин… блиндаж.
– А какой вам надо? – Солдат, наконец, приблизился на столько, что его уже можно было разглядеть. Он был в бронежилете и каске. Автомат висел на плече на сильно отпущенном ремне.
– Нам наш нужен, – доходчиво объяснил Лунин.
– Пойдемте.
Часовой пошел в темноту. Офицеры еле поспевали за ним, как вдруг из темноты бесшумно выскользнул командир отряда подполковник Романов. Он встал перед шатающимися офицерами. Несколько мгновений рассматривал обоих.