Перевертыш - стр. 26

И едва это понял, как краска, которой Беллона исписала мое бедное тело, с шипением стала впитываться в кожу, даже, кажется, дым пошел и горящим мясом запахло.

Это было не просто больно. Это было адски больно. Словно меня макнули в расплавленное олово или облили напалмом и подожгли.

Дико заорав, я упал на пол и принялся кататься по нему, тереться об него, как будто хотел сбить с себя адское пламя или, хотя бы содрать горящую кожу.

Все прошло также быстро, как и началось. Секунда и боли нет. Открыв глаза, встретился с насмешливым взглядом Беллоны.

Я хотел сказать ей все, что о ней думаю, обозвать самыми последними словами, но не стал, потому что боялся спугнуть чувство блаженства и эйфории – отсутствие боли.

А потом и злость прошла, осталось тупое равнодушие. Встав, подошел к большому зеркалу. Что я там рассчитывал увидеть? Страшные шрамы? Обуглившуюся кожу на месте Беллиных каракулей? Ничего этого не было, никаких следов ожогов, никаких следов краски. Может, и клятвы не было? Я обернулся к Белле и по выражению ее лица понял – клятва принята, и назад пути нет.

* * *

Волшебница удобно расположилась в одном из гостевых кресел, и поманила меня пальчиком.

– Иди сюда, садись рядом. Поговорить надо.

Ну, надо, так надо. С удовлетворением отметив про себя, что залезть на хозяйское место она не посмела, подтащил одно из тяжелых кресел и, как было сказано, сел рядом с ней.

– У тебя накопились вопросы? Спрашивай, – милостиво разрешила Белла, выбивая по столешнице дробь своими наманикюренными коготками и глянув поверх моей головы, добавила. – Вопрос: почему я такая гадина и змея подколодная, заманила мальчонку в рабство к страшному колдуну, задавать не надо. Во-первых, я могу обидеться, а во-вторых, это не соответствует истинному положению дел. Кофе хочешь?

Я молча кивнул, отметив про себя, что хоть не такими словами, но в целом, суть вопроса ухвачена ей верно и сделал вывод – следить надо за своей аурой.

– И каково же оно, истинное положение?

Девушка подмигнула мне и сообщила с заговорщицким видом:

– Тебе повезло, как вашем убогом мире еще не везло никому!

Вопреки моим ожиданиям, блюдо с фарфоровыми чашечками и серебряными приборами не принес какой-нибудь прекрасный селянин в неглиже. Белла просто достала из воздуха стопку пластиковых стаканчиков и банку с растворимым кофе, секунду подумав, оттуда же извлекла упаковку с одноразовыми столовыми приборами, разорвав которую, вынула пару пластмассовых ложечек. Одну вместе со стаканом из стопки, катнула по столу мне, другую оставила себе. Раз, и в стаканчиках заплескалась вода. Два, и вода, забурлив, превратилась в кипяток, от которого повалил пар.

Я слегка офигел. Видел, как говорится, чудеса техники, но такое…

– Челюсть подбери и кофе накладывай, – сказала Белла, и, подавая пример, набухала себе в стакан аж три ложки «Чибо», – у вас же в магазине и купила, – пояснила она, задумчиво помешивая ложечкой в стакане. – Сахара, нет, зато есть… – на стол шлепнулся целлофановый пакет с конфетами «мишка на севере». – Бери, бери не стесняйся. Я-то сладкое не ем… кроме мартини и мороженого. Так, о чем ты хотел меня спросить?

Ну что ж делать, подумал я, разворачивая третью по счету конфету, чтоб снять стресс надо ужалиться сладеньким.

– Что за Индар такой, в котором я, оказывается, живу?