Перевёрнутый мир - стр. 2

Я бежал к гроту и орал благим матом, но не подумайте, что от страха. Боже меня упаси! Я орал, чтобы напугать неожиданного соседа.

Подбежав к пещере, я выхватил из костра головёшку и стал размахивать ею по сторонам. Переполнявший меня азарт бросил моё тело вперёд, и только тут перед самыми глазами я увидел торчащий из скалы камень, но уже было поздно: моя горемычная головушка вошла в тесный контакт с неожиданным препятствием и я потерял сознание.

Проснулся я от громких голосов, стука колёс, тошнотворного запаха махорки и немытых тел. Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на последней полке расхлябанного донельзя пассажирского вагона. Вагон отчаянно трясло на рельсовых стыках, и казалось, что следующий стык окажется последним в судьбе самого вагона и всех в нём присутствующих. Через грязное закопчённое стекло пробивались тусклые лучи зимнего солнца. Вагонные колёса выстукивали своё извечное тук-тук, тук-тук.

Получилось! – пронеслось у меня в голове. Но тут же вторая мысль догнала первую. Погоди. Стоп. А что, собственно говоря, получилось? При чём тут вагон и железная дорога? В те годы их ещё не было.

В первую очередь я внимательно оглядел себя. На мне была военная форма, но без погон. Около стены лежали шашка, револьвер и карабин. В изголовье – вещмешок и шинель.

Значит, всё-таки перемещение во времени произошло. Вот только куда? Это предстояло выяснить. Я стал прислушиваться к разговорам внизу.

– Большевики обещают землю крестьянам на вечное пользование. И ни копеечки за это не требуют, – раздался чей-то густой бас.

– Бряхня. Ещё никто и ничего просто так никому не давал. А тут земля, – степенно ответил ему оппонент. – Наобещать можно много чего. Только воюйте.

– А ты воевал?– раздался ехидный голосок.

– Я – нет. А вот два сына в окопах всю войну вшей прокормили. А один навовсе голову сложил. Я ведь его даже оженить не успел.

– Да, Рассея-матушка, – вздохнул кто-то под моей полкой. – Всю свою жисть русский народ воюет. И конца этому и края не видать. Довоевались до того, что и царя не стало, и германца не разбили.

– Нашёл об чём жалковать. Да и лихоманка на них. И на царя, и на германца.

Разговор приобретал политическую остроту.

– Ну не скажи, власть государству нужна. Без власти всяк захочет жить как не попадя. И получится одно сплошное баловство, – утверждал степенный голос.

– И какие такие богачества ты при этой власти нажил? – прозвучал всё тот же ехидный голосок.

– Богатств особых я не нажил, но и перед людьми душою не кривил. Богатства наши в душевном покое и в мире с самим собой.

– Так тебе надо рясу и в монахи.

– Христиане мы. И вера наша христианская. Вот если бы все почаще в сторону Бога смотрели, то и не творилось бы сейчас всех этих непотребств. Виданное ли дело – замахнуться на власть, Богом данную!?

– Бог дал, Бог взял. Если бы ему было угодно, не позволил бы он царя власти лишить.

– Это он души наши проверяет на веру и крепость. Которые слабые, те поддаются диавольскому искушению и соблазну.

– Ну, ты, дядя, загнул. В монастыре тебе надобно жить, а не по поездам шастать и народ смущать, – вмешался в разговор молодой голос. – Скинули Николашку, туда ему и дорога. И всем помещикам и капиталистам под зад наладим. Попили они нашей кровушки. Хватит!

Мнения спорщиков разделились, но большинство сходилось на том, что без царя будет лучше. Землю бы только дали, а там проживём.