Перевёрнутый мир - стр. 9
Я поднял глаза и столкнулся с лукавым взглядом Мишки. Он, видимо, уже успел выучить эту записочку наизусть, пока бежал ко мне. И похоже, собирался читать ее, как стихи, по памяти всем обитателям Сосновки.
– Ну и?… – его глаза возбужденно блестели. Мишке не терпелось узнать, как дальше будут развиваться события. Ведь событий в деревушке было так мало.
– Что – ну и? – я чуть ли не кричал на него. – Отвлекают с утра от работы! Какие-то непонятные записочки подкидывают! Что за идиотизм! Вот расскажу отцу, чем ты тут занимаешься, будешь знать, – пригрозил я Мишке для большего устрашения кулаком. Но он не испугался, продолжая нахально лыбиться. Вообще-то мы с Мишкой были хорошими друзьями, и он прекрасно знал, что я ничего никому не расскажу.
– Расскажу отцу, ей-богу, Мишка, – уже неуверенно повторил я.
Впрочем, отца Мишка боялся так же, как и меня.
– Да ладно тебе, Данилка, я сам ему все расскажу, с удовольствием!
У меня от такой неслыханной наглости перехватило дыхание.
– Ну, так будешь отвечать или нет? – Мишка сверлил меня хитрыми круглыми глазками.
– И не собираюсь! Какой-то разбалованной девице вздумалось загорать, а я-то при чем?!
– Ну, тебе виднее. К тому же она пишет, что там бывают браконьеры… Может, проверишь, а?
Это было уже издевательством. Браконьеров на озере быть не могло, потому что там ловить нечего. Рыба водилась в реке, в заповедной зоне. А этот искусственный водоем был вырыт специально для артистов, отдыхающих от славы в пансионате.
Я схватил камешек с земли и замахнулся в шутку на Мишку.
– А ну дуй отсюда!
Мишка отскочил в сторону.
– Зря не ответил! Ну ладно, Дон Жуан, пока! И все же советую.
Я несильно бросил камешек вслед Мишке.
– И не вздумай болтать всякую чушь!
– Нем, как золотая рыбка! – уже издалека раздался насмешливый голос Мишки.
Этим днем я был выбит из седла. Бессмысленно бродил по лесу, пожалуй, впервые не наслаждаясь его красотой и силой. Не слышал пения птиц, стрекота кузнечиков. Лишь машинально проверял свои владения, собирал мусор в мешки, искал поврежденные ветром деревья и кустарники, заглядывал в гнезда и норы. Мои мысли были где-то далеко-далеко, и сам я не мог понять где, и не мог за ними угнаться. Я все время сворачивал с одной тропы на другую, подальше от выхода к озеру. Тем не менее какая-то предательская тропа меня вывела именно к водоему. Впрочем, возможно, туда вывели меня мысли.
Озеро блестело на солнце, как огромное хрустальное блюдо, на котором, словно апельсины, плавали ярко-желтые кувшинки. Его, как мухи, облепили отдыхающие. Слышались крики и хохот. Кто-то играл в мяч, кто-то плавал, кто-то просто безжизненно валялся на берегу, подставив тело яркому солнцу. Это был не мой праздник, на нем я точно посторонний.
Я затаился среди развесистых ветвей ели. Мой взгляд бегал по персонажам чужого праздника и не находил нужного мне героя, вернее, героиню. А она ждала меня возле старого засохшего дуба. Как и написала. Но я не видел ее из своего укрытия. Лишь черные, голые ветви погибшего дерева. И маленькую фигурку, почти точечку под ними. Как околдованный, я впился взглядом в эту точку и стал потихоньку приближаться. Чего я ждал? Я не знаю, во всяком случае, мое терпение было вознаграждено. Точечка стала увеличиваться в размерах и в конце концов приобрела реальные очертания. Я увидел Лиду.