Перевёрнутый мир - стр. 21
– Ну же, – я втащил его за ворот пиджака в дом. – Только без предисловий, что случилось?
– Заболела, – выдохнул Мишка. И уже более спокойно добавил: – Но ты, Данька, не волнуйся. Просто перегрелась на солнце. Знаешь этих столичных штучек. Они и солнца-то у себя за небоскребами не видят. Вот и, вдохнув глоток свежего воздуха, падают почти замертво. И где такое видано, чтобы люди болели от солнца и воздуха?! Чокнуться можно. Нет уж… Такая жизнь не по мне.
Мишка уселся развязно на диван и, забросив ногу за ногу, вытащил из пиджака «Кэмел» и золотистую зажигалку той же фирмы. Но не успел прикурить. Я мгновенно выхватил пачку сигарет из его рук.
– Мишка! Вот отцу расскажу!
Мишка от души расхохотался.
– Ну, Данька! Ты меня совсем уморил! Словно из каменного века! Да я уже год как курю! Даже если бы не курил, то непременно с сегодняшнего дня бы начал. Разве от такого шика отказываются! Я ведь только «Приму» и пробовал.
Я внимательно посмотрел на Мишку. Его уши торчали в разные стороны, старый пиджак с отцовского плеча болтался на худеньких плечах, глаза по-детски блестели при виде новой игрушки. «Кэмел» Мишке был так же к лицу, как медведю смокинг.
Я устало опустился на диван рядом с парнем.
– М-да… А мне все кажется, ты ребенок. Совсем не замечаю времени. Знаешь, Мишка, оно для меня словно застывает здесь, на природе. Словно ничего не взрослеет, не стареет, не умирает. Только рождается. А ведь это далеко не так.
– М-да-а-а, – вторя мне, глубокомысленно протянул Мишка. – Ты совсем одичал, Данька. Совсем. И, не в обиду тебе сказано, постарел. Хоть и на природе.
Мишка мастерски чиркнул блестящей зажигалкой из фальшивого золота.
– Артисты подарили? – показал я на «Кэмел».
– Угу. Они, кто же еще. У них там все знаменитости такие курят. А про спички они вообще уже думать забыли. Да, мы с тобой – темнота, каменный век. Сигареты, кстати, твоя… эта… артистка преза… презентовала – за успешную работу. А зажигалку ее дружок. Ух, как я обрадовался, мне в жизни таких подарков не делали. Даже на день рождения. Самый дорогой подарок был – перочинный ножик от отца. Да разве сравнить с такой зажигалкой!
– А где ты их встретил? – направил я разговор Мишки в нужное русло.
– Да в номер к твоей артистке заходил, отец велел занести ей лекарства. Она лежит на кровати с мокрым полотенцем на лбу. А этот красавчик сидит у ее ног, как верный пес.
Внутри у меня все перевернулось. Я сжал кулаки. И почему-то спросил:
– Целуются?
– Чего? – не понял Мишка.
– Ну, ты же сам говорил. Они когда-то целовались.
– Я? Ах да! – Мишка стукнул себя по лбу. – Совсем забыл. Почему-то когда врешь, всегда забываешь.
– Зачем ты мне врал, Мишка? – Я не разозлился на него, а только облегченно вздохнул.
– Да я б ни в жизнь! – Мишка стукнул себя кулаком в грудь. – Это она мне велела тебе сказать… Ну, что целовалась.
Я уже ничего не понимал. Моя голова шла кругом. Почему-то ужасно захотелось спать.
– А ей-то зачем это было нужно?
– Ты, Данька, как ребенок. Ничего не понимаешь в жизни. Ведь только так, с помощью ее безбожного вранья, ты и попался на удочку.
– Все вранье, кругом одно вранье. – Я устало провел ладонью по вспотевшему лбу. – Презенты ты от нее получил за это?
– И за это тоже. Да ты не отчаивайся, Данька. Любой бы только мечтал попасться на ее удочку. С помощью вранья или нет – какая разница.