Перевал - стр. 34
В принципе без формирования марксманской группы можно было обойтись, однако стоящие перед ней задачи для такого превосходного стрелка, как комендор-сержант, смотрелись просто идеально. Не использовать в бою преимущества его квалификации было просто глупо. О’Нил уделял большое внимание стрелковой подготовке морских пехотинцев подразделения даже на фоне откровенно повернутых на стрельбе стандартов Корпуса и был вполне грамотным тактически командиром, способным поспорить в этом плане со своим лейтенантом, и Крастер признавал это.
План боя, как посчитал лейтенант, выглядел вполне реалистично. Он реализовывал сильные стороны взвода, использовал слабые стороны противника и обещал полный успех боя при минимальных потерях подразделения. Как Крастер не уставал напоминать себе, для обороняющих перевал морпехов близким к критическому фактором было бы даже появление большого количества раненых.
Казалось, что даже сложно придумать, где в этом плане что-то может пойти не так. Крастеру думалось, что он предусмотрел абсолютно всё.
По мере ожидания занятия отделением Келли и группой О’Нила своих позиций, лейтенанта все больше и больше одолевала нервозность. К моменту подачи сигнала, как с этим он ни боролся, у него даже начали подрагивать руки. Меткая фраза, что ожидание смерти страшнее её самой, получала свое подтверждение.
А вот после команды «К бою» по радиостанции вся нервозность лейтенанта исчезла как по волшебству. Для трясущихся ручонок не оставалось времени, надо было руководить боем.
Первое и третье отделения, определившись с ориентирами, распределили сектора обстрела и обнаруженных в них коммунистов по огневым группам, без суеты выдвинулись на опушку. Осталось только скомандовать «Огонь!», право на что Крастер оставил за самим собой.
Лейтенант оперся на подходящее деревце и поерзал на месте, занимая удобное положение для стрельбы. Стрелять с земли было довольно проблематично, в этом случае в прицел не было видно ничего, кроме травы. Живший свои последние секунды северокорейский балбес занимал зеркальное положение в почти таком же кусте, тоже, видимо, решая этим вопросы с обзором. К своему будущему несчастью, не только дав себя обнаружить, но и не наблюдая морпехов, осторожно занимающих позиции напротив. Прямо выпрашивая себе этим премию Дарвина калибра 5,56 миллиметра, поскольку оптики у него не было. Сам Крастер не видел причин, чтобы ему в этом не помочь.
Прицельная марка «Триджикона» остановилось на голове в очередной раз выглянувшего из листьев беспечного дурака, думающего, что козырек ладони над глазами заменит использование бинокля. Крастер поставил палец на спуск, на долю секунды задумался и перевел перекрестье ниже, к середине корпуса, сводя к минимуму риск промаха.
Сухо щелкнувший выстрел был похож на треск сломанной ветки, никто кроме Крастера, наверное, сразу ничего и не понял. Кореец дернулся, приняв пулю, и сломанной куклой завалился головой вперед. Добавки не требовалось. И только после этого сверху-сзади ударил первый выстрел из группы О’Нила, и взвод, словно проснувшись, зачастил одиночным огнем. После нескольких секунд промедления опомнившиеся коммунисты затрещали беспорядочными очередями в ответ.
Обе опушки, не жалея патронов, поливали друг друга огнем в перестрелке. Шансов победить в которой у северокорейцев было ровно ноль. Оптика винтовок взвода и гранатометы М203 не оставляли. Пистолеты-пулеметы красных на такой дистанции при стрельбе очередями работали не многим лучше водяных пистолетов, больше нагоняя нервозность и снижая эффективность огня свистящими вокруг пулями, чем создавая опасность для жизни, а ручные пулеметы являлись первоочередной целью для подавления. Морские пехотинцы были отлично выучены для этого, даже без дополнительного инструктажа.