Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая - стр. 20

Оказалось, что Малена ждала Пересвета. Она сидела на облучке возка, засунув обнаженные кисти рук в рукава своей беличьей шубейки. Вместо платка на голове у нее была круглая шапочка. Малена первая увидела Пересвета, крадущегося между возами на полозьях. Подскочив к нему, Малена сделала знак рукой, мол, соблюдай тишину и ничего не говори!

Затащив Пересвета под низкий закругленный полог крытого возка, Малена шепотом сказала ему, что светильника у нее нет, поэтому свидание их будет проходить в полном мраке. Дабы сберечь внутри крытых саней хоть какое-то тепло, Малена тщательно закрыла бараньей шкурой узкий дверной проем.

Пересвет не мог видеть Малену. Он лишь чувствовал ее теплое дыхание на своих губах, легкие прикосновения ее пальцев на своих щеках и шее, ее густые распущенные волосы, которых он то и дело касался лицом и руками, крепко обнимая Малену. Сначала они долго целовались, жадно и страстно соединяясь устами, все время действуя на ощупь, как слепые. Потом густой непроглядный мрак, заполнивший тесное внутреннее пространство крытого возка, наполнился блаженными стонами и вздохами, когда двое любовников увлеклись самым сладостным из бесстыдств.

Уже расставаясь, Пересвет и Малена вдруг осознали, что они не успели ничего толком сказать друг другу.

– Ну вот, согрешили и вновь расстаемся, – усмехнулась Малена, поправляя свои растрепанные волосы. – Увидимся ли еще?

Они стояли на снегу возле возка, смущенные и неловкие. Их молодые тела, укрытые наспех наброшенной одеждой, еще горели жаром после недавних любовных объятий.

– Конечно, увидимся! – негромко промолвил Пересвет. – Во всяком случае, я хочу этого!

– И я хочу! – тут же отозвалась Малена, уткнувшись румяным лицом в грудь Пересвета.

– Пора мне уходить, Малена, – сказал Пересвет. – И ты ложись спать. Подъем завтра будет ранний.

Поцеловавшись на прощание, гридень и служанка расстались.

Вскочив на облучок саней, Малена проводила взглядом красную парчовую шапку Пересвета, которая, удаляясь, маячила над санями с поклажей, пока не исчезла среди шатров и палаток.

Соскочив с облучка на снег, Малена вдруг увидела свою подругу Росану, которая возникла как из-под земли.

– Ох, и продрогла я, милая, ожидаючи, когда вы намилуетесь! – с притворным негодованием проговорила Росана, кутаясь в овчинный тулупчик. – Слыша твои охи и стоны, подружка, мне даже завидно стало. Вот бы мне такого молодца, сильного и красивого! Отбить его у тебя, что ли?

Малена молча сунула под нос Росане свой маленький крепкий кулачок, беззлобно обронив:

– Токмо попробуй, подруга!

– Все едино зря ты на него облизываешься, милая. – Росана подавила грустный вздох. – Он-то боярич, а ты простолюдинка.

– В жизни всякое бывает, – заметила Малена. – Порой смерд боярышню под венец ведет, порой и боярич на крестьянке женится.

– Сказала ты ему, что дитя от него ждешь? – тихо спросила Росана, мягко обняв подругу за плечи.

– Не сказала, – еле слышно ответила Малена. – Скажу, когда война закончится.

– Ладно, пошли спать! – Росана взяла Малену за руку, потянув ее к возку на полозьях, укрытому плотным зеленым пологом с двумя широкими красными полосами.

Пересвет дивился погоде, стоявшей на побережье Куршского залива. Февраль только начался, а в окрестных лесах и на лугах уже начал таять снег. С моря, до которого было не более трех верст, веяло теплым влажным ветром. Воздух, напоенный запахом сосновой хвои, светло-голубое небо, горячие лучи солнца – все это радовало Пересвета, ощущавшего раннее дыхание весны. Здесь, на Балтике, зимняя пора была короче, нежели в Брянском полесье.