Переступая порог. Третья книга из цикла «Шепот богов» - стр. 20
– Кто-то недалеко топит печь…
Пришлый осторожно, чтобы не шуметь, отложил, наконец, дрова в сторонку, и спросил так же тихо:
– Откуда здесь печь взялась?
Парнишка встал с четверенек, и, махнув рукой в сторону, пояснил:
– Здесь, недалеко, брошенный старый финский хутор. Там уже давно никто не живет. А теперь кто-то печку топит. Странно… Надо бы посмотреть.
Василий кивнул головой. Лицо у него как-то странно застыло, словно каменная маска, глаза смотрели куда-то впереди себя, но видели ли что, Авдейка бы поручится не смог. И у парнишки вдруг по телу поползли холодные мураши. Сначала батя с сеном, а теперь еще и это! Нет, все-таки странный этот товарищ Василий, если не сказать хуже. Какой-то мистический страх накатил на паренька, но в то же самое время, страшное любопытство засвербело, завозилось в самом кончике его носа, готовое сорваться в громкий чих. Что за тайна такая, и кто он вообще, этот товарищ Василий? Командир Иван Савельевич с ним говорил, вроде, уважительно. Да что там! Следовало признать, что не просто уважительно, а как с генералом. Только вот Авдейка никак не мог поверить, что генерал самолично с ним по болотам шастать будет. Нет… Тут что-то другое. Совсем неведанное Авдейке, и в то же время до боли знакомое, словно уже он знал таких людей, помнил о них, только все это было очень, очень давно. И не семнадцать лет назад, а может даже тыщщи… Авдейка даже головой потряс от таких-то мыслей. Какие такие «тыщщи»?! Ему всего-то семнадцать годков отроду, и то, только вот недавно сравнялось. А он – тыщщи… Но состояние «знакомости», если не сказать, какого-то узнавания, и даже родства, не отпускало его и будоражило воображение, холодя затылок.
За всеми этими размышлениями Авдейка упустил момент, когда Василий стал прежним, обычным человеком. Задумчиво, себе под нос он тихо забормотал:
– Чужие, темные… Чья-то защита стоит. Не могу пробиться. Тьма кругом… Это плохо… Очень плохо… Что тогда у самой горы, если здесь, на подступах такое…?
Авдейка больше половины из сказанного не понял. Разве что, только то, что на хуторе чужие и нехорошие. А все остальное… Вроде и слова говорит знакомые, а смысл их до парнишки никак не доходил. Чудно…
А Василий обратился к замершему парню:
– Ну что, партизан, надо бы обойти. Но сначала требуется поглядеть, кто там такие. Веди к хутору…
Авдейка только головой кивнул. Его начинало потряхивать от холода (а может и от чего другого), одежда вся была, мало, что в грязи, так еще и мокрая, и в сапогах хлюпало. Надо хоть воду из обувки вылить, а то так и мозоли немудрено натереть. Он уселся на землю и стал разуваться. Василий молча достал из своего заплечного мешка старенький свитер, и, подойдя к мальчишке стал с него стягивать мокрую куртку вместе с рубашкой. Затем растер его как следует сухой шерстяной одежкой, а потом всунул ему ее в руки.
– Одевай, в то простынешь.
Авдейка шмыгнул носом и посмотрев снизу вверх на пришлого, смущенно пробормотал:
– Спасибо, дяденька…
Тот усмехнувшись в бороду, бросил:
– Не за что… Мне сопливый партизан без надобности. Всех фрицев всполошишь, если чихать начнешь…
Авдейка пробормотав еще раз «благодарствую», как батя учил, натянул на себя свитер, и сразу же почувствовал тепло. Поднялся, схватил свой мешок, и зашагал вперед, про себя размышляя, что дядька-то не от доброты душевной ему сухую одежу дал, а из соображений безопасности. Хотя, как на это посмотреть. Авдейка и сам в этой самой безопасности, можно сказать, кровно заинтересован.