Перес едет в Зеленецкий лес - стр. 5

– Добрый день! – с белорусским акцентом приветствовала меня пожилая аккуратная продавщица, сама похожая на румяный яблочный пирожок.

– Добрый день! – поприветствовала ее я, привычно выговаривая твердое «д».

Женщина насторожилась. Я давно замечала, что за пределами двух столиц, где существуют сложившиеся славянские и тюркские говоры, столичная речь действует как пароль «свой-чужой».

– Извините, можно мне карту Зеленецкой области, желательно с подробной дорогой в заповедник,.

Теперь еще и твердое «г». Я чувствовала себя столичным шпионом.

– «Бздюлиные закрома» вы найдете сразу, – объясняла продавщица, посматривая искоса. – Здесь поворот, здесь по кольцу, здесь еще раз по кольцу, а вот и заповедник.

«Бздюлиные закрома! – подумала я. – Честное слово, такое название заповеднику могли придумать только сами тролли!»

***

Моя спутница, пока меня не было, времени даром не теряла и рукодельничала. На двери съемной квартиры (хорошо, что кухонной) красовался небольшой герб. Красное поле, намалеванное неизвестно откуда взятой краской, было перечеркнуто желтой молнией по диагонали. В левом верхнем углу рисунка размещалось нечто похожее на яблочный пирог, а в нижнем правом желтела надпись кривыми буквами: «Вредить и воровать». Очевидно, Перес нашла краску только двух цветов.

По правде говоря, у меня уже начинался приступ бешенства и чесались руки как следует наказать троллиху. Почувствовавшая это старушка, прижав фамильные уши, тихонько поедала яблочный пирог в углу кухни.

– Пойду за ацетоном, чтобы стереть твои художества! – грозно прикрикнула я на нее, но тут раздался предупредительный звонок, повернулся ключ во входной двери, и сам хозяин квартиры с чистым постельным бельем в руках возник на пороге и воззрился на троллиный рисунок.

***

У меня горели уши и щеки. Как вы понимаете, я с моим маленьким домашним чудовищем оказалась на улице. Из-за Перес за последние сутки мне пришлось соврать уже несколько раз. Вот и полчаса назад я лепетала возмущенному хозяину, что небольшой гербик с фразой «Вредить и воровать», отдающий свежей масляной краской, нарисовали предыдущие жильцы.

Солнце палило нещадно, и тащить по жаре семикилограммовую троллиху было несколько тяжеловато.

Я развернула карту Зеленецкой области и еще раз поискала заповедник «Бздюлиные закрома».

– Мы сейчас направимся прямо к твоей дочери и посмотрим, удобно ли ты там устроишься, – пригрозила я рюкзаку.

Оттуда высунулся пятачок, выражающий, как мне показалось, невыразимое удовольствие – то ли оттого, что мы направляемся к Чучо, то ли от удачного вредительства.

Дорога в Зеленецкое поселение, как и писалось раньше, сначала вилась по холмам, а затем вела между по-весеннему засеянных полей. Настроение у меня заметно поднялось, когда я увидела пару аистов, танцующих на тонких ногах и расправивших крылья.

Пока я разглядывала птиц, сзади мягко зашуршали шины автомобиля.

– Подвезти? – крикнул сидящий за рулем внедорожника мужчина средних лет. – Вы в заповедник?

Я кивнула, пряча рюкзак.

– Я тоже. – Мужчина приоткрыл дверцу машины: – Садитесь, дорога мне знакома.

***

– Валерий Михайлович, – представился водитель.

Я рассматривала его, думая о том, какие у людей бывают реакции, когда неожиданно появляется Перес.

– Юлия, – скрипнуло из рюкзака.