Перерождение - стр. 55
Шакирд достал из конверта мятый листок бумаги, исписанный мелким почерком с двух сторон. Это был путанный и такой родной почерк брата. Шакирд никогда не забывал его, хотя уже и не надеялся его увидеть. Свет из окна аккурат падал на руку с письмом, едва освещая непонятный почерк путаных слов. Но Шакирду было достаточно смотреть на него и знать, что этого листа бумаги коснулась рука его брата. Он смотрел на письмо с каменным лицом, пытаясь осознать то, что в нем написано, пытаясь поверить тому, кто однажды отказался от него. Но это был ответ его брата, на письмо, которое три месяца назад он отправил ему по старому адресу.
– Воздух гораздо теплее, когда в мире есть те, кто нас ждет, – из густого мрака улицы безликой тучей вынырнул Таш.
Его седые волосы заискрились в тусклом свете окна, когда староста прошел мимо Шакирда.
– Он ответил, – быстро поравнявшись с главой Деревни, тихо произнес Шакирд.
Несмотря на крепко сложенную фигуру Таша, Шакирд все же был глыбой, превосходившей старосту и по ширине и по высоте. Глыба камня на ножках шептала, сотрясая воздух, пытаясь справиться с басом, мешающим говорить тихо.
– Теперь я могу взять с собой Надю и Сашу, – великан провел рукой по белому затылку, пытаясь хоть как-то совладать с нарастающим волнением.
Таш поднял голову, чтобы заглянуть здоровяку в глаза. Во мраке, его зрачки поблескивали, и чем темнее становилось, тем сильнее искрились глаза.
– Твои глаза пугают, – безразлично констатировал Таш.
– Они повышают дозу с каждым разом. Тренировки с Каро единственное, что сдерживает меня.
– О, а когда физические упражнения перестанут помогать, ты засияешь как праздничная елка? – едва слышимо говорил Таш.
– Я понял к чему ты клонишь, – в этой тишине у Шакирда не было шансов даже огрызнуться.
Он посматривал на датчики на стенах домов, которые наливались зеленым светом, как только они проходили мимо них.
– Во мне много активаторов не по моей вине…
– Тут ты ошибаешься, Голиаф.
Шакирд фыркнул.
– Я сглупил в тот раз, но Каро же сказал, что мы успеем.
– Каро наивен и верит в успех. Я же смотрю на тебя и вижу ходячую свечку, которая не может контролировать себя.
Таш заглядывал в окна домов. Он подолгу останавливался у некоторых из них и смотрел на то, что делают жильцы. Завидев пристальный взгляд старосты, деревенские пытались побыстрее уложиться в кровати или скрыться в кухне, куда взору старосты было не попасть.
– Я уже за все извинился, Таш, – грубо выпалил Шакирд, – и не тебе меня моськой тыкать в лужу.
– Не мне. Но вы сами уткнетесь, когда придет время.
– Каро сказал, что они не помешают.
– Если все произойдет как того хочет Каро, то с нами пойдет весь здешний детский зоопарк. Но ты не хуже меня знаешь, что это утопия.
– То есть я не могу их взять?
– Можешь, – вдруг ответил Таш.
Шакирд запнулся, не ожидая подобного ответа.
– Только сказал ли ты об этом своей жене? – Таш посмотрел Шакирду в глаза. – Сказал ли ты Наде о том, что есть крохотная, почти нереализуемая возможность изменить наше положение? О том, что никогда не отпускал мысль вырваться из резервации и спрятаться где-нибудь в лесу? О том, что для тебя жизнь в бегах и вечном страхе важнее сытого и мирного существования здесь? Ты, конечно, сказал ей о том, что ее ребенку, родившемуся в лаборатории, важнее жить там… в мире, где, увидев белые отметины на ее руках, ее быстрее пошлют на смерть, чем вновь вернут сюда? Ведь таких как мы сжигают.