Перемирие - стр. 33
Входить почему-то сразу расхотелось.
Он тихонько постучал, подождал секунду. И вошел. Словно ему оставалось что-то еще… выбор, он – штука сложная.
Комната была типовая для такого рода строений – столик, пара стульев, кресло в углу, кое-какие мелкие предметы обстановки только пытались создать видимость уюта, походность меблировки сочилась изо всех щелей. Вот плед в мелкую клетку, накинутый на кресло, вот малюсенькие чашечки, сложенные почему-то в сложную фигуру на крышке комода, стоящего в углу символом невероятной устойчивости всего на свете.
Женщина сидела за столом, разглядывая платок, который держала в руках. Светлые, почти абсолютно, волосы, чувственный рот, бледное лицо, хрупкое телосложение, длинные тонкие пальцы. Закушенные чуть не до крови губы. Он не привык видеть женщин такими. Все его знакомые женского пола были в первую очередь бойцами, «солдатами в юбке», культура его мира рождала только такие характеры. А тут… в непосредственной близи… она казалась такой беззащитной.
Рино откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание, однако женщина только подняла глаза на секунду, глянула словно сквозь него и снова принялась разглядывать скомканный клочок ткани.
– Извините, что нарушил ваше уединение… так уж получилось, что я ваш сосед по этой планете, было бы не вежливо с моей стороны не посетить… по прибытии.
Рино продолжал что-то говорить, однако сбился, не понимая реакции хозяйки домика. Если бы она попросила его выйти, если бы она сказала ему что-то в резкой форме, он всё понял бы и удалился с максимально доступной для него скоростью, а тут… она не обращала на него видимого внимания. При этом мышцы ее лица, не выражая ни единой знакомой ему эмоции, странно сокращались. Да что там! Рино вдруг понял, что женщина вся буквально дергается, ее тело теперь сотрясала мелкая дрожь.
– Я, кажется, не вовремя… простите великодушно…
Вот теперь произошло то, над чем он потом думал не один час, сидя в тишине своей маленькой кухоньки.
– …храните тени…
Этот хрип вырвался из ее груди с таким невероятным усилием, словно не было у нее больше сил сдерживаться, будто незримая пружина, что гнула и корежила ее до того момента, отражая эту незримую борьбу на бледном лице, вдруг распрямилась. Ударила по сознанию. Смела всё наносное, что только способен человек создать блеклым своим рассудком. Ударило.
Он удивленно мигнул, когда расширенные от ужаса и гнева глаза оказались прямо перед его лицом. Женщина теперь была не просто бледной, это было неправильное слово. Могильная синева и вздувшиеся под кожей вены… Рино за всю свою жизнь не видел такого выражения на лице человека. Это было словно…
Его будто разбил паралич, пилот стоял посреди маленькой комнаты, а вокруг него кружила буря, каких не было в его жизни ни до того, ни после. Жаркое дыхание касалось его лица, обрывки чужих, ужасных мыслей хлестали по его чувствительной нервной системе, обдавая таким могильным холодом, что пробирало до костей. Лед и пламень. И этот крик… беззвучный крик жертвы, загнанной в угол.
Рино, окончательно потрясенный и сбитый с толку, почти уже сломленный, понял, что всё кончилось. «Свет, наконец-то!..» Женщина продолжала тихонько всхлипывать, но это уже ничего. Удалось припомнить, как его руки схватили бьющуюся в истерике фигурку, как ее лицо уткнулось ему в плечо, как потекли ледяным потоком по его жаркой коже слезы. Всё это было словно не с ним, а с кем-то еще, ощущение нереальности происходящего упрямо не покидало. «Да что же это такое?!!»