Перемирие - стр. 24
– Любовь к Родине? Ты считаешь, что мы принесём вам… рабство?
Сержант Сель потёр кулаками красные уставшие глаза.
– Я любил тебя, ангел. Ты меня предал. Ты стал мне врагом. Ты и такие, как ты, готовы переступить всё, во что я верю. Ты предал меня, я не могу простить предательства. Уходи.
Голос больше не сказал ни слова, погас, как отключенный информационный канал. Сержант Сель некоторое время прислушивался к шуршанию вентиляции, потом уронил голову на пульт, громко и отчётливо скрипнув зубами.
Он не хотел этого всего, не хотел. Но теперь выбора не было.
«Беречь заряды, прицельный огонь!»
Вот она, заветная тропинка. Да какая тропинка – цепочка едва заметных царапин на камнях указывает спуск вниз. Когда тут в последний раз ходили? Лучше бы – никогда. Пусть будут уверены в собственной неуязвимости. Непогрешимые, всезнающие, радетели за счастье всего человечества…
Что плохого во всеобщем счастье? Ничего. Да только не о нём ты сейчас думаешь. Есть ли на свете та цель, высшая цель существования, ради которой можно было бы поступиться свободой, судьбой, личностью… всем тем, во что ты верил? Да и как можно забыть все эти смерти…
Загляни на дно собственных глаз, сумей продраться сквозь завесу багрового дыма, сквозь крики и звон разрядов. Отчего ты не можешь простить сам себя? Ты убивал и тебя убивали, и тогда всё казалось единственно верным. Вспомни бойню, которой мир избежал… нет. Не избежал.
Война это ты, война в тебе. Какой смысл бежать от того, что стало твоей единственной стоящей частью.
Ты скрипишь зубами, тебе некогда. Какие-то праздные мысли… бред.
Раз-два, левой-правой. Перехватить поудобнее приклад, подтянуть ослабившуюся лямку. Жарко? Да, жарко. Отлежимся на том свете. Когда не будут бередить старые раны.
Оглядываясь короткими злыми движениями, ты начинаешь спускаться, ещё пару километров – и за скалами покажется вершина призрачной, туманной пирамиды. Они все там, они все там…
И твой личный враг – тоже там.
Ждёт.
«Внимание на левый фланг! Отходи, отходи!!!»
Вы ненавидите друг друга. Оба.
Не забывай.
Цепочка золотистых искорок мельтешила перед глазами. Огоньки перелетали с камня на камень, в их хаотичном танце билась жизнь – стремление вперёд, внутренняя сила, скрытая за хрупкостью защитных капсул. На секунду сержанту Селю показалось, это не враг там внизу, ловит в прицел его стылое сердце, а лёгкие пылинки роятся в тёплом вечернем воздухе. Чувства опасности не было. Страх остался где-то там, внизу, на оставленных позициях. В разреженном горном воздухе плыла апатия.
«Второй отряд выдвигается с юго-запада».
Сержант Сель снова укрылся в расщелине. Тут можно было удобно упереться спиной в сухой шершавый камень, расположить помигивающую зелёным штурмовую винтовку на коленях, откинуть голову, расслабленно слушать собственное дыхание.
«Первая группа начала подъём. Минус тридцать метров».
Ветер едва заметно шевелит отросшие волосы. Сколько они уже здесь? Сон урывками, еда, запиваемый дистиллятом эн-зэ. Иссечённые каменной пылью глаза, саднящие, слипающиеся. Выше, выше. Уцелевшая половина отряда оставила занимаемые позиции – воевать в полузасыпанной базальтовой норе у них не получилось. Только звенели в исступлении барабанные перепонки. А кумулятивные заряды рвались и рвались там, наверху.