Перелётный жених. Книга первая - стр. 18

Лев представил, как лобовое стекло разлетается вдребезги, осколки режут лицо. Хочется кричать от боли, но не успевает и рта раскрыть, потому что огромный клюв пронзает его грудь насквозь. А воздух со свистом вырывается из кабины, стенки мгновенно покрываются инеем и новобрачные в кают-кампании превращаются в ледяные статуи.

– А-а-а-а… Если чайка того… Пойдет на таран?!

– Глухая попадётся? – ухмыльнулся Торбен, но, оценив бледность собеседника, вернулся к деловому тону. – Воздушную камеру проклевать не смогут, у нее три слоя защиты. Стекло пуленепробиваемое, прямое попадание альбатроса выдержит. Но дворников нет, отмывать пух и перья нечем. А лететь с кровавыми ошмётками перед глазами удовольствие ниже среднего.

Ещё раз хлопнул по плечу и ушёл, позёвывая. Через минуту из салона раздался оглушительный храп. Такой, знаете, напоминающий пулеметную очередь: тра-та-та-та-та, потом хр-рык, оружие перезаряжается и снова – тра-та-та. Да, конечно, знаете. «Пулеметчики», по закону подлости, обязательно занимают соседнее купе в поезде или заселяются в гостиницу с картонными стенками, чтобы разбудить среди ночи как можно больше людей. Зачем сирену включать? Редкая птица не испугается великанского рокота, летящего над Балтикой. Илта, скорее всего, проснулась и успела сто раз пожалеть, что вышла замуж за эту храпящую тушу. Нет, поглядите на неё, сладко спит, не вздрагивает. Наверное, жены получают какой-то особый иммунитет. Любовь зла, но все-таки в меру.

Ах, да! К пробуждению любопытной финки обязательно нужно состряпать легенду о невесте. Иначе вопросами замучает.

Жаль, кофе нет…

Остров он заметил не сразу. Смотрел вперёд и вверх, наблюдая, как молочная белизна утра сменяется голубой рябью. Вниз не отваживался, лишь изредка бросал быстрый взгляд на темно-синее море, чтобы убедиться в его неспешной бескрайности. Неожиданно по левому борту вынырнул каменистый хребет серо-буро-зеленого чудовища. Зелень пробивается среди серых камней, а бурый цвет добавляют водоросли, раскиданные вдоль берега. Острые локти скал торчат во все стороны, шея и хвост теряются вдали. И повсюду блестят странные чешуйки.

Лев присмотрелся, хотя для этого пришлось снова превозмогать извечный страх, потёр глаза и снова прильнул к стеклу. По гребням холмов спускались цепочки серебристых ветряков, размахивая тройными лопастями. В долине они расходились на несколько рядов, соблюдая чёткую дистанцию, словно идеально вышколенные солдаты на параде, и, наконец, ломали строй в прибрежных водах, уходя в море нетвердыми шагами – кто во что горазд.

Ветровая электростанция. По долгу службы Лев однажды изучал проект, который предлагали лоббировать его шефу. Но тот забраковал идею: денег на «ветряки» просили маловато, распилить не удастся. Бросили в долгий ящик, а может и в мусорную корзину. Но те фото и на сотую долю не передавали вдохновляющего величия стальных гигантов. Лопасти двигались в едином ритме, захватывая воздушные потоки, прогибая ветра до самой земли, свивая невидимые глазу силу и мощь в так до конца и не постижимое чудо – электричество.

Из-за горизонта выглянуло солнце, красноватые лучи превратили окружающий пейзаж в фантастическую марсианскую пустошь. Зрелище завораживало настолько, что позабылись и боязнь высоты, и проблемы с законом, даже похмелье разом улетучилось. Какие же они высокие, эти башни с пропеллерами! Метров семьдесят, а то и больше. Увидев подобную картину Дон Кихот, окончательно бы сбрендил. Бороться с гигантской ветряной мельницей – безумие, примерно как…