Пеняй на себя! Дневник попаданки - стр. 26
– Ты хочешь сказать, что это большой коридор из одной части в другую?
– Можно и так сказать. Есть туннель с разного рода механизмами, а вокруг него площадки для проживания. В Пустоши не кварталы, как в Конфедерации, а уровни и секции. Есть подземные секции, есть надземные, но общий колодец или проход один. Вокруг Пустоши поля и садовые угодья. Отсюда и название – Пустошь. Нет ни души. В поле трудятся роботы, пока люди обитают внутри огромного железобетонного «питона».
– Интересно…
Дамочкин с сожалением на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я тоже промолчала. Прилипнув к окну, рассматривала леса фруктовых деревьев, сквозь листву которых иногда просматривались огромные диковинные машины, и поля с возделывающими их роботами. Складывалось впечатление, что мир принадлежал механизмам, а человечество давно вымерло.
– Возьми, – окликнул меня новый знакомый. – Это портативный Дневник. Устройство очень помогает на первом этапе адаптации. Не показывай его никому. Он не включён в систему, потому никто не узнает, что ты скажешь, о чём пожалеешь.
Так у меня появился ты, Дневник.
Глава 5
28 сентября. 5 часов 05 минут
Упавшая надежда на побег не считается пропавшей, или Горькие сладости с гарантией, а остальное – эффективная случайность.
Мы прибыли. Хотя и это весьма условное название. Скорее: мы рухнули сначала на пик, а затем и на дно огромной прозрачной пирамиды, выросшей из-под земли, ровнёхонько посередине пустыни. Кратер сооружения был заполнен радужной лавой, будто мы на дне вулкана – сюрреалистический сюрприз.
Когда мы зависли над булькающим «варевом», Дамочкин пояснил, что это новая сверхчувствительная к различным изменениям защита – последняя разработка учёных – конфедератов. Вроде, как раствор и не раствор вовсе, а концентрация малюсеньких роботов, которых, не мудрствуя лукаво, называли икс-частицами. Они подчинялись главному компьютеру базы, а тот в свою очередь вообще главному-приглавному искусственному разуму всея «АШ». К тому же, будто бы сами по себе икс-частицы обладают собственным, пусть и ограниченным интеллектом, а к жидкости не имеют ни какого отношения. Зато распространяются в любой среде, что настораживает.
На тему роботизированной своеобразной охраны парень долго не распространялся, а лишь поставил в известность, что бояться разноцветной супер-не-жижи не следует. Она, если потребуется, в любой момент может, вроде как, распылиться в воздухе, образуя огромный сферический купол, и станет бронёй или щитом, – если мне так будет понятнее, – способной выдержать любой удар военных сил Пустоши.
В моей же голове плотно улёгся образ живущего внутри кратера неприметного глазу стада единорогов, причём существующего настолько долго, что напрудили своей радуги по самое не балуй. Фигура, рисуемая воображением, мне настолько понравился, и казался органичной, что я начала подумывать, будто у них тут есть ещё и гора, на которой свистят раки. А ещё: дождик льёт по четвергам, после которого делаются все важные дела.
Эх, живут же люди!
Но Дамочкин был настолько проникновенно серьёзен, что пришлось отбросить милый сердцу с самого детства образ волшебных коней исполняющих желания и сконцентрироваться на политических обстоятельствах теперь уже и моей жизни тоже, раз уж так мне настоятельно предлагали её принять. К тому же дома я регулярно смотрела телевизор, а в нём естественно были мировые новости. Выходило, что пусть миры и параллельные, а больны они одинаково смертельно.