Пенрик и Дездемона. Книга 1 - стр. 6
Луренц снова кивнул, по мнению Пена – слишком небрежно.
– Что и произошло с несчастной Просвещенной Ручией. По каковой причине лорд Пенрик и оказался в столь затруднительном положении.
– О, Пен, зачем ты… – накинулась на него мать.
– Я.. я не… – Пен взмахнул руками. – Я подумал, что старой госпоже плохо! – Что, в целом, соответствовало действительности. – Я просто пытался помочь!
Он захлопнул рот, но странный голос не всплыл в его горле и не добавил язвительный комментарий.
– О, Пен! – простонала мать. Ролш раздраженно закатил глаза.
Луренц прервал обещавший затянуться обмен упреками.
– Как бы там ни было, вред причинен, и его не исправить здесь, в Гринуэлл-тауне. Я обсудил эту возможность с сопровождающими Просвещенной Ручии. Плотскую оболочку усопшей святой придется похоронить, но ее эскорт обязан доставить ее имущество в орден, чтобы тот распорядился им в соответствии с ее волей. Это требование относится, я полагаю, – вынужденно, говорил его тон, – и к ее главному сокровищу, ее демону.
Что Луренц имел в виду под «способом спасти его»? Уже готовый возмущаться тем, что его обсуждают прямо в его присутствии, Пен осознал, к чему клонит святой, и опустился на место, внимательно слушая. Перемещение демона также по умолчанию означает перемещение Пена… куда-то за пределы Гринуэлл-тауна. Может, в сам Фрейттен?
– Храмовые стражники согласились сопроводить лорда Пенрика в главный дом Ордена Бастарда в Мартенсбридже, где, вне всяких сомнений, ученые мужи… решат, как следует поступить.
– О, – с сомнением сказала леди Юральд.
Ролш нахмурился.
– Кто оплатит это путешествие? Судя по всему, это дело Храма…
Луренц понял намек, пусть и без удовольствия.
– Храм передаст ему остаток путевых денег, выделенных святой Ручии, а также дозволение использовать храмовых лошадей и постоялые дворы по дороге. Когда он доберется до Мартенсбриджа… решать будет ее орден.
Ролш хмыкнул. Это он в прошлом году запретил Пену отправиться в университет, недавно основанный во Фрейттене, под предлогом того, что семья не может себе этого позволить, а потом заглушил протесты Пена отупляющими подробностями о состоянии всех его баронских счетов, чтобы это подтвердить. Было грустно узнать, что брат не был эгоистом, а говорил правду. Пусть Мартенсбридж и не Фрейттен, но до него еще дальше от Гринуэлла.
Пен осторожно прочистил горло. Кажется, оно все еще принадлежало ему.
– А как насчет помолвки?
Ответом ему было угрюмое молчание.
Наконец Ролш мрачно сказал:
– Что ж, вчера она не состоялась.
– Но семья милой Прейты все равно любезно накормила нас, пока мы сидели тут в ожидании того… когда ты очнешься, – добавила мать. – Так что, по крайней мере, еда не пропала.
– Столько сыра… – пробормотал Ролш.
Пен начал понимать, что произошло, пока он лежал в этой постели, словно едва теплый труп, и картина эта не была веселой. Его тело привезли в город в повозке вместе с мертвой женщиной, каким-то образом разыскали мать и Ролша – конечно, это Ганс, – торжество кончилось, не успев начаться, встревоженные родственники не спали всю ночь…
– Как Прейта… отнеслась к этому?
– Она очень испугалась, когда мы увидели твое тело, – ответил Ролш.
– Сейчас за ней присматривает мать, – сказала леди Юральд.
– Нужно послать к ней кого-нибудь и сказать, что со мной все в порядке, – сказал Пен, пришедший в ужас от всего этого.