Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник) - стр. 32

– Если точнее, двадцать пять лет и одиннадцать дней. Я права, любимый?

– Права, дорогая.

– Вот, он уже побледнел, – с торжествующим видом заметила миссис Кадди, указывая на мужа. – Идем, хороший мой. Гуленьки, гуленьки, на воздух!

Похоже, мистер Кадди никак не мог оторвать взгляда от миссис Диллингтон-Блик. А потом вдруг заявил:

– Знаете, я не считаю, что запах слишком тяжелый. Ничуть на меня не влияет.

– Это ты так говоришь, – растерянно возразила его жена. – Идем-ка на палубу, дорогой. – С этими словами она подхватила его под руку и потащила к стеклянной двери, выходящей на палубу. Распахнула ее. Холодный солоноватый воздух ворвался в теплое помещение вместе с шумом волн и рокотом корабельных двигателей. Супруги вышли. Мистер Кадди приостановился затворить за собой дверь и заглянул в салон. Жена потянула его за собой, и они двинулись по палубе. Его седые волосы трепал ветер.

– Да они там умрут от холода! – воскликнула Джемайма. – Вышли без пальто и шляп.

– О боже, – жалобно простонала миссис Диллингтон-Блик, апеллируя прежде всего к мужчинам. – Полагаю, это я во всем виновата.

Все дружно принялись разубеждать ее.

Мистер Макангус выглянул в коридор и заметил:

– Все в порядке. Они прошли через боковую дверь и, думаю, направились прямо к себе в каюту. – Он наклонился к цветам, понюхал, робко усмехнулся и стал пританцовывать возле миссис Диллингтон-Блик. – Считаю, нам всем ужасно повезло, – заключил он. И с этими словами вышел в коридор, надевая на ходу шляпу.

– Бедное создание – красит волосы, – без тени сочувствия заметил мистер Мэрримен.

– Да будет вам! – произнес отец Джордан и беспомощно взглянул на Аллейна. – Пожалуй, – тихо добавил он, – тут нечего больше сказать, кроме как «будет вам». Эта ваша наблюдательность просто бесит.

Миссис Диллингтон-Блик так и расцвела в улыбке, обращаясь к мистеру Мэрримену:

– Какой вы, однако, испорченный мальчик! – Она захохотала и обратилась к Обину Дейлу: – Но это ведь неправда, верно?

– Честно говоря, не знаю, красит он волосы или нет. И вообще это лично его дело и никого не касается, – ответил Дейл и одарил мистера Мэрримена своей знаменитой улыбкой. – Что скажете?

– Полностью с вами согласен, – тут же подхватил мистер Мэрримен и оскалился в улыбке. – Я должен извиниться. И еще замечу, что питаю крайнее отвращение к публичному освещению человеческих слабостей.

Дейл побледнел, но промолчал.

– Давайте лучше поговорим о цветах, – предложил мистер Мэрримен и обвел собравшихся лучезарным взглядом из-под очков.

Миссис Диллингтон-Блик с энтузиазмом восприняла это предложение. Что удивительно, к ней тут же присоединилась мисс Эббот. Очевидно, обе были опытными садоводами. Дейл слушал дам с застывшей на губах улыбкой. Аллейн заметил, что он заказал себе еще один двойной бренди.

– Полагаю, – заметил Аллейн, – у каждого должен быть какой-то любимый цветок.

Миссис Диллингтон-Блик разместилась так, чтобы лучше его видеть.

– О, привет, так это вы! – весело воскликнула она. – Ну, конечно, должен. Я больше всего люблю магнолии.

– Ну а ваши какие любимые? – спросил Джемайму Тим Мэйкпис.

– Очевидно и не оригинально. Розы, конечно.

– Лилии, – улыбнулся отец Джордан. – Что тоже вполне очевидно.

– Ассоциируются с Пасхой? – фыркнула мисс Эббот.

– Именно.