Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…» - стр. 25
А пока отец у костров заливался соловьем, рассказывая истории о несуществующих подвигах, своих и чужих…
Война
Война!.. Война!.. Война!..
Это известие прозвучало почти громом с ясного неба. С кем? Почему?
Набеги жители Итаки совершали частенько и сами им подвергались тоже, но это были просто набеги, в которых участвовали по несколько кораблей. Если нападавшие чувствовали, что не осилят защиту, поспешно отступали и убирались восвояси, так же поступали и свои, когда плавали воровать чужой скот и грабить побережье от своего острова подальше. Набег – это не война, тогда о чем речь?
Торговцы на рынке всегда знают даже больше, чем царь, именно их корабль, пришедший с товаром из Арголиды, принес будоражащую Итаку весть.
Одиссей сам отправился на рынок – послушать. Измученный микенец, видно, в сотый раз пересказывал новости, будучи уже и сам не рад, что открыл рот, чтобы о них сообщить. Начал рассказ в надежде привлечь покупателей, а оказалось, что новость важнее товара.
– Повторяю: спартанская царица Елена удрала с троянским царевичем Парисом. Теперь Менелаю ничего не останется, как наказать Трою!
– Воевать из-за сбежавшей женщины? Глупости! Такого у ахейцев еще не бывало, ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее воевать!
– А?!. Ах, ты ж, болтун негодный! – На горшечника, рискнувшего высказать свое мнение, посыпались удары женских кулачков. Начала одна, но к ней тут же присоединились подруги и просто случайные свидетельницы оскорбления женской половины Эллады. – Да это из-за вас, мужиков, пальцем пошевелить не стоит!
Дальше несчастный получил немыслимую порцию щипков и ударов чем попало, отчего бросился прочь, прикрывая голову руками и кляня женщин и свой язык. Вслед ему несся довольный смех жительниц Итаки, они радовались, что сумели проучить хоть одного мужчину. Ишь ты какой! Из-за женщины не стоит воевать! А из-за чего стоит? Чего ради, спрашивается, мужчины совершают множество глупостей и даже подвигов и добывают красивые вещицы? Как соблазнять какую-то красотку, так шепчут на ушко: «Я ради тебя готов на все, подарю тебе то… я подарю тебе это…», а как прилюдно признаться, что все в мире совершают ради женщин, так кишка тонка?!
Обсудив данный вопрос между собой, женщины обнаружили полнейшее единение, какое бывает, только если приходится противостоять мужчинам, причем чужим. Ни в каком ином случае полного совпадения мнений не бывает, найдется хоть одна паршивая овца, которая будет думать иначе.
Одиссей со смехом посмотрел вслед удиравшему гончару, потом подошел к торговцу. На лотке лежали довольно прилично выполненные браслеты, витые заколки, броши для скрепления ткани, даже небольшое бронзовое зеркало…
– Пойдем, покажешь товар царицам, может, выберут что-то себе по душе.
Одиссей не был уверен, что выберут, слишком разборчива Пенелопа, да и его собственная мать Антиклея не любила большого числа украшений, но торговец был рад удрать с рынка и отдохнуть от бесконечных расспросов, хотя прекрасно понимал, что рассказывать придется и во дворце.
Это спартанки могут позволить себе не только слушать беседу мужчин, но и вступать в нее, никому другому не позволено.
Пока Одиссей внимал рассказам торговца о странностях, происходивших в Арголиде, Пенелопа наверху в женской половине ткала, а вот мать Одиссея Антиклея вся извелась, пытаясь подслушать. Она понимала, что если царь привел в дом торговца безделушками, но при этом не зовет цариц, значит, вовсе не ради украшений омывают гостю ноги и выставляют на стол угощенье. Значит, у торговца есть что рассказать.